Тема третья. Церковь на Востоке и Западе.

Вторая половина IX – первая половина XV веков.

 

 Лекция 12. Великий раскол.

Оглавление

I. Анафема 1054 года. 1

II. Отношения между Римом и Константинополем после 1054 года. 1

 

Известный историк Церкви Михаил Поснов писал: «Чтобы не смущать догматистов и не быть безответными на их недоуменные вопросы об единой Церкви, мы считаем более правильным назвать грустный факт, имевший место во вселенской церковной жизни в IХ-ом веке, великим церковным расколом. Для этого есть все основания, а главное - и Восточная и Западная Церковь признают друг друга апостольски-преемственными и владеющими благодатными средствами спа­сения».

I. Анафема 1054 года.

В начале XI века не было ощущения, будто единство христианского мира нарушено. Напротив, христианские народы находились в более тесном контакте друг с другом, чем, когда бы то ни было со времени распада Римской империи:

- Паломничество приобрело невиданные ранее масштабы. Этому способствовало отвоевание Византией у распадающегося Арабского халифата чтимых христианами святынь. В 961 году был возвращен остров Крит, в 969 году Антиохия, и вскоре Византия конт­ролировала всю северную Сирию. Восточное Средиземноморье стало безопасным для кораблей христиан. Южная Сирия и Палестина пере­шли под власть Фатимидов, халифов Египта, проявлявших терпимость по отношению к христианским купцам и паломникам, приносившим немалый доход. С каждым годом все больше западных христиан отправлялось в Святую Землю на поклонение святыням; многие из них останавливались в Константинополе, восхищаясь там многочисленными и великими памятниками.

- в самой Византии императорская гвардия состояла в основном из западных наемников. На восточных землях появляются колонии итальянских купцов, особенно выходцев из Венеции и Генуи. Приверженцы латинских обрядов имели свои храмы.

- В Италии греки и латиняне соседствовали на юге полуострова – в провинциях Калабрия и Апулия.

Вместе с тем, в ходе все более интенсивных контактов проявлялись накопившиеся за столетия различия между двумя ветвями христианства.

 

Различия в церковной жизни между Востоком и Западом

(«греками» и «латинянами» или «франками», согласно терминологии того времени)

Различия вероучительные:

1. Filioque.

2. Роль папы в Церкви.

Различия богослужебные и бытовые:

1. Латиняне постились по субботам, греки - нет. Для франков византийский отказ от субботнего поста казался распущенностью; а греки, в свою очередь, обвиняли франков в иудаизме.

2. Латиняне совершали евхаристию в Великий пост, что для греков было совершенно недопустимым.

3. На Западе было принято употреблять в пищу кровь. Византийцы видели в этом нарушение решений апостольского собора (Деян.15).

4. Византийцы, бывающие на Западе, часто могли видеть клириков с оружием в руках и даже принимающих участие в битвах. Представители восточных церквей видели в этом нарушение канонов множества соборов, в том числе и Вселенских, запрещающих клирикам не только проливать кровь, но и вообще служить в армии и брать в руки оружие.

5. Восточные клирики носили бороды, западные - брились. Вообще, на Востоке брадобритие ассоциировалось с желанием выглядеть женственно. Отсюда понятно, какие подозрения вызывали у восточных гладко выбритые западные епископы и священники.

6. На Западе и на Востоке были различные формы тонзуры для клириков: на Востоке выбривали волосы на затылке, а на Западе подбривали голову также и снизу, делая некое подобие тернового венца Христова.

7. На Востоке приходские священники были женатыми. На Западе, настаивающем на целибате, это считалось грехом николаитизма.

8. По законам Византийской империи допускался развод, но не позволялось более трех последовательных браков. На Западе развод исключался совершенно, зато количество последовательных браков в случае смерти одного из супругов не ограничивалось вовсе.

9. На Востоке по окончании Евхаристического канона в Чашу добавлялась теплота (зеон). На Запад этот обычай был неизвестен.

10. В римской литургии отсутствовала эпиклеза – воззвание к Отцу во время Евхаристического канона с просьбой ниспослать Духа Святого на хлеб и вино и превратить их в Тело и Кровь Христову. На Востоке же эпиклеза считалась неотъемлемой частью Евхаристического канона.

11. На Западе повсеместно вошел в употребление обычай использовать для Евхаристии опресноки. На Востоке, где использовался только квасной хлеб. Западный обычай казался еще одной иудаистической тенденцией и, совместно с отсутствием эпиклезы и filioque, - недозволительным принижением роли Святого Духа.

Конечно, значительная часть богослужебных и бытовых различий образованным византийцам казалась несущественной. Но для простого народа, который больше обращал внимание на внешние проявления религиозности, они были весьма серьезны.

 

Клюнийское движение

История распорядилась так, что расширение связей между двумя ветвями христианства совпало с развитием на Западе движения в поддержку притязаний римских пап на власть во всей Вселенской церкви

В X – начале XI века шел рост земельных владений и богатства Западной церкви, сопровождавший ее феодализацию. Папы, архиепископы и епископы, аббаты (настоятели) монастырей становились владельцами крупных земельных наделов с прикрепленными к ним крестьянами. Они составляли сословие церковных феодалов, обладавших значительными личными богатствами.

Римские папы часто забывали о своих духовных обязанностях и вели светский образ жизни, предаваясь удовольстви­ям и развлечениям. Им подражали епископы и даже священники. Разложению подвергалась и монашество. Сошло на нет аскетическое направление, под которым понимали жизнь, удален­ную от мирских интересов, посвященную Богу и отмеченную воздержанием, постом и молитвою.

Противоречие между тем, чем должна была быть церковь, и чем она стала на самом деле, поражало и возмущало многих верующих. Повсеместно раздавались требования реформировать, изменить церковную жизнь. Во главе движения за перемены оказался монастырь Клюни на западе Франции (близ современного городка Макон в департаменте Сонна и Луара).

Монастырь был основан в 910 году герцогом Гильомом Аквитанским. На должность аббата он пригласил монаха Бернона, известного своей приверженностью «Уставу» преподобного Бенедикта Нурсийского. Земли монастыря были переданы «святым Петру и Павлу», то есть поставлены под прямую юрисдикцию папы, что ограждало монахов от вмешательства местных епископов и феодалов.

С момента основания монастыря основным занятием монахов стало выполнение суточного круга богослужений, определенного святым Бенедиктом. В течение дня они пели 138 псалмов. Кроме того, совершались и другие богослужебные обряды, занимавшие практически все время. Поэтому монахи не занимались физическим трудом, который для святого Бенедикта имел важное значение. Этот отход от «Устава» оправдывался тем, что основное предназначение монахов - молиться и прославлять Господа.

Суровый образ жизни Клюнийского монастыря, строгость его внутренней жизни, искреннее благочестие монахов, их благо­творительная деятельность производили сильное впечатление на фоне общего падения нравов. Постепенно влияние клюнийцев распространялась и на другие обители, как вновь создаваемые, так и старые, реформируемые («обновляемые») выходцами из Клюни.

В 1028-1030 годах Южную Францию постиг страшный голод, вызванный непрерывными дождями, губившими урожай. Клюнийские монахи, открыв монастырские закрома, все свои средства направили на помощь людям. Одновременно они объясняли причины бедствия приближающимся концом света, вызванного взаимной злобой людей, которые должны были покаяться и тем самым получить спасение. Эта проповедь оказывала сильнейшее воздействие на отчаявшихся слушателей.

Многие монастыри во Франции, Германии и Италии добровольно переходили под власть аббата Клюни. К середине XI века уже 65 обителей входили в конгрегацию (союз), независимую от светской власти и епископов. Она возглавлялась аббатом Клюни, который лично назначал настоятелей реформированных монастырей и которому их монахи давали обет послушания.

Постепенно движение затронуло все стороны церковной жизни. Клюнийцы требовали улучшения нравов, строгого соблюдения безбрачия духовенства, унификации Богослужения. Особенно ревностно реформаторы боролись против симонии́ - продажи и покупки священного сана. Этот обычай, повсеместно утвердившийся в церкви, разрушительно отражался на нравственности духовенства, так как церковные места, включая папский престол, давались не тем, кто достоин, а тем, кто больше платил.

Протестовали колюнийцы и против обычая церковной инвеституры – наделения духовенства светскими должностями и земельными владениеми, закреплявшего вассальную зависимость духовенства от светских феодалов. Право церковной инвеституры в это время в основном принадлежало императорам Священной Римской империи, давая им мощный инструмент для фактического руководства церковью.

Клюнийцы считали недопустимым, чтобы светский государь мог назначать епископов. Замещение духовных мест, требовали они, должно было всецело находиться в ведении церкви и производиться по личным достоинствам кандидата, а не за деньги или по протекции.

Само собою разу­меется, что императоры, в целом поддерживая клюнийское движение, не хотели отказываться от инвеституры. Это создавало предпосылки для будущего столкновения между императорами и церковью.

 

Отношения Рима и Константинопольского патриархата

в первой половине XI века.

В начале XI века вновь обострился спор о Filioque. В 1009 году папой стал римский священник Пьетро (Петр) Боккадипорко. Посчитав, что называться Петром II было бы слишком нескромно, он принял имя Сергий IV, положив начало традиции смены папой имени при интронизации. В окружном послании, в котором новый папа извещал предстоятелей поместных церквей и светских властителей о своем избрании, он написал Символ веры с добавлением filioque.

Когда это письмо дошло до Константинополя, патриарх Сергий II (1001–1019) не включил имя папы в диптихи - списки, имевшиеся у каждого патриарха и содержавшие имена других патриархов, здравствующих и почивших, которых данный предстоятель признавал православными. Диптихи служили видимым знаком единства церкви, а посему сознательное опущение чьего-либо имени было равнозначно заявлению об отсутствии общения с данным лицом. После 1009 года имя Римского папы больше не появлялось в константинопольских диптихах. Таким образом, с формальной точки зрения Рим и Константинополь именно с этого времени находились вне общения друг с другом.

Для греков это значило лишь то, что папа лично изменил православию. Это осуждение не распространялось на всю Западную Церковь. Однако на Западе, где папа уже воспринимался как источник православного вероучения, это выглядело именно так. Тем не менее, ситуация воспринималась как временное недоразумение, которое впоследствии пытались разрешить как папы, так и константинопольские патриархи.

В 1024 году патриарх Евстафий (1019-1025) и император Василий II Болгаробойца предложили Западу компромисс с целью разграничить сферы влияния. Оригинального греческого текста их послания папе не сохранилось. На основании имеющегося латинского текста западные историки излагают предложение Константинополя следующим образом: «при одобрении римского епископа константинопольская церковь будет считаться и называться все­ленской в своей области, а римская - во всем мире». Православные же историки предложение патриарха трактуют так: Римский папа признавался единственным владыкой Западной Церкви. Такая же роль отводилась главе Константинопольской церкви на Востоке.

В Рим было отправлено посольство с богатыми дарами как для папы, так и для других лиц, «которые могли со своей стороны оказать содействие» компромиссу. В это время (апрель 1024 - ноябрь 1032) римскую кафедру занимал папа Иоанн XIX, до избрания светский человек, граф Тосканелло. Он купил папский престол, который занимал перед тем его брат, Бенедикт VII. Новый папа находился в тяжелых материальных условиях, к тому же не был признан германским императором.

К тому же и внешнеполитические условия подталкивали Запад и Восток к церковному миру. Для Рима представляло угрозу нашествие норманнов, подвергавших разорению владения папы на Сицилии и юге Италии. В свою очередь, Византия нуждалась в союзе с Римом, так как оказалась втянутой в войну на три фронта: с норманнами в Италии, с турками-сельджуками в Малой Азии и с печенегами, наступавшими на Балканах.

Иоанн XIX согласился принять предложение Константинополя. Однако против резко выступили монахи-клюнийцы. Во Франции и Италии под их влиянием поднялась волна протестов. Многие монахи лично отправились в Рим, другие обратились к Иоанну XIX письменно. Они требовали, чтобы папа был единственным главой Вселенской церкви. Аббат монастыря Сент-Бенигна в Дижоне в своем послании, получившем широкую известность на Западе, с гневом упре­кал Иоанна XIX в недостаточном рвении в делах управления Вселенской церковью. Он писал, что если земная империя может быть разделена между несколькими правителями, то «владение Святого Петра неделимо», а «его наследник» не может делиться своей властью «вязать и решить». Папа Иоанн XIX вынужден был взять назад свое согласие, а имя его так и не появилось в диптихах Константинополя.

Характеризуя ситуацию, сложившуюся во Вселенской церкви к середине XI века, Высокопреосвященный Димитрий (в миру Михаил Георгиевич Ковальницкий, 1839-1913 гг. архиепископ Херсонский и Одесский, профессор и ректор Киевской Духовной Академии) писал: «Со времени Халкидонского Собора, окон­чательно уравнявшего канонически Константинополь с Римом, Церковь Греческая все более становится, в своих стремлениях, узко-национальной, все яснее отождествляет идею Вселенской Православной Церкви с идеей ромейской визан­тийской нации, обзывая еретическим все не-ромейское.

Рим, подчинивший себе молодые национальные Церкви Запада, и Константинополь, национально-церковно-иерархическими стрем­лениями к господству оттолкнувший от себя оберегавшие свою изначальную независимость национальные Церкви Востока, - стоят друг против друга, ревниво наблюдая один за другим, то вспыхивая враждой, то протягивая друг другу объятия во имя вселенского единения. Нить, связывающая греческий Восток и латинский Запад, то до крайности натягивалась, то немного ослаблялась; разрыв её был вопросом только времени».

Историки Церкви отмечают, что в отношениях Востока и Запада середины XI века негативную роль сыграли и личные качества участников межцерковного диалога. В литературе Великий раскол церквей обычно связывают с именами папы Льва IX и патриарха Михаила Кирулария. Поэтому следует остановиться более подробно на характеристике этих исторических персонажей.

 

Папа Лев IX (1049-1054 гг.). После смерти Иоанна XIX борьба за папский престол привела к настоящему хаосу в Западной церкви. Дошло до того, что в Риме одновременно было трое пап, проклинавших друг с друга. В ситуацию вынужден был вмешаться германский король Генрих III Черный (1039-1056). Он был активным сторонником церковной реформы и хотел, чтобы папский престол занимали достойные люди. В 1046 году Генрих III лично отправился в Италию, собрал один за одним два собора, которые низложили всех трех пап, обвиненных в симонии.

Затем в папы был избран ставленник императора саксонский епископ Свидгер, который принял имя Климента II (1046-1047). Немедленно по своем рукоположении он возложил на Генриха и его жену императорскую корону. Было восстановлено старое правило, что последующих пап будут избирать по воле императора. Совершив затем поход в Южную Италию для утверждения своей власти, Генрих в начале 1047 года возвратился в Германию.

Сразу после отъезда императора престол захватил один из низложенных пап - Бенедикт IX. Император вынужден был вернуться в Италию и назначить нового главу Римской церкви Дамаса II (1048), который спустя несколько месяцев был отравлен. Вооруженные отряды Бенедикта IX вновь заняли Латеранский дворец. Генрих III в очередной раз свергает узурпатора и назначает папой своего родственника графа Бруно Эгисхейм-Дагсбургского, епископа Тульского.

Бруно не только не домогался папской кафедры, но всеми силами отказывался от нее. Лишь после долгих увещаний императора, он решился принять предложение, поставив два условия: во-первых, чтобы назначение Генриха было одобрено Римским клиром и народом, во-вторых, чтобы ему в помощники был дан клюнийский монах Гильдебранд.

После этого во власяницах, с босыми ногами и посыпанными пеплом главами, Бруно и Гильдебранд прошли Италию и вступили в Рим, встреченные ликующими возгласами населения. Прибытие нового главы Западной церкви в виде кающегося грешника настолько поразило жителей «Вечного города», что они немедленно провозгласили Бруно папою под именем Льва IX.

Главным его соратником стал монах Гильдебранд. Сын итальянского крестьянина, он с ранних лет привлек к себе внимание незаурядными способностями и сильной волей. Ребенком Гильдебранд был отдан на послушание в один из римских монастырей, где принял постриг, а затем и сан священника. Впоследствии он перебрался в Клюни, где вел уединенный образ жизни, изнуряя себя постом и молитвою. В ходе долгих размышлений Гильдебранд пришел к принципиальным выводам, которые позднее старался провести в жизнь.

Эти принципы были изложены им в знаменитом «Папском диктате» («Dictatus papae»): «Только римский первосвященник может быть называем вселенским. Его имя едино в мире. Только он может низлагать епископов и вновь возвращать им сан. Только он может издавать новые законы, соединять или делить епархии. Без его повеления никакой собор не может называться всеобщим. Он не может быть судим никем. Никто не может осудить того, кто апеллирует на приговор к апостольскому престолу. Важные дела каждой церкви должны подлежать его решению. Римская церковь никогда не ошибалась и никогда не впадет в ошибку. Римский первосвященник имеет право низлагать императоров. Он может освобождать подданных от клятвы верности неправедным государям».

Гильдебранд был убежден, что церковь должна преобладать над властью светской. Для этого она должна достичь нравствен­ной высоты и стоять далеко от мирских соблазнов и интересов. Более всего наносят ущерб авторитету церкви брачная жизнь духовенства и симония. Жена и дети невольно заставляют заботиться о семье, о житейских интересах и отвлекают от служения Богу. Сам Гильдебранд демонстрировал отречение от мира на собственном примере. В своих письмах он никогда не вспоминал ни об отце, ни о матери, ни о родных, как будто их никогда не существовало. Для него отцом был апостол Петр, а матерью – церковь. Вернувшись в Рим в одежде паломника, Гильдебранд надолго становится главным вдохновителем реформ, направленных на повышение авторитета папской власти.

Лев IX, человек энергичный и целеустремленный, начал свою деятельность с того, что на высокие должности стал выдвигать людей, разделявших его реформаторские взгляды. Основные усилия он направил на исправление нравственной жизни духовенства. В отличие от своих предшественников, не покидавших Рим, новый папа разъезжал по Италии, Франции, Германии и наводил порядок в епархиях.

Уже в апреле 1049 года Лев IX созвал собор в Риме, на котором был смещен ряд недостойных епископов. В октябре 1049 года состоялся собор в Реймсе. В главном местном соборе папа повелел выставить в алтаре гроб с мощами святого Ремигия, окрестившего короля франков Хлодвига. Каждый из присутствовавших на соборе епископов и аббатов должен был поклясться перед этими мощами в том, что он невиновен в грехе симонии.

Стремясь поднять авторитет папства, Лев IX часто выступал в защиту простых людей, которых притесняли и угнетали феодалы. Множество обращений в Рим шло с юга Италии, где местное население страдало также и от разбойных набегов норманнов. Византийская власть здесь была слабой и неспособной защитить своих подданных. Когда норманны осадили принадлежавший папе город Беневент, Лев IX собрал собственное войско и двинулся на помощь пастве.

Поход был неудачным. Войско папы потерпело поражение в битве при Чивитате (18 июня 1053). Лев IX бежал и пытался укрыться в одном из городов, однако местные жители не пустили его из страха перед норманнами. К плененному папе противники отнеслись с уважение и позволили присоединиться к нему личному секретарю монаху Гумберту, ближайшему другу и соратнику Гильдебранда.

В начале 1054 года Лев IX отправил посольство в Константинополь, чтобы договориться с императором Константином IX Мономахом о совместных действиях в Италии. Возглавил его Гумберт, человек властный, жесткий и бескомпромиссный. Его спутниками стали епископ Петр Амальфитанский, и кардинал Фридрих Лотарингский (в 1057-1058 гг. папа Стефан IX).

Перед отъездом легаты встретились с византийским наместником на юге Италии Аргиром, лангобардом по происхождению, латинянином по вере и личным противником Константинопольского патриарха Михаила Кирулария, неоднократно отлучавшим его от причастия. Аргир посоветовал легатам игнорировать патриарха и вести переговоры только с императором. Это был неудачный совет, поскольку в Византии в это время реальной властью обладал не слабый император, а влиятельный патриарх.

Пока посольство добиралось до Константинополя, папа был освобожден из плена. Ценой стало признание Римом права норманнов на владение завоеванными ими землями в Южной Италии. Пережитые Львом IX потрясения не прошли бесследно. Он тяжело заболел и умер вскоре после возвращения в Рим (19 апреля 1054). За папский престол развернулась упорная борьба, длившаяся почти год.

 

Патриарх Михаил Кируларий (1043-1059 гг.). Патриарх был выходцем из столичной знати. В 1040 году он принял участие в заговоре против императора Михаила IV (1034-1041) в качестве претендента на византийский трон. Планы заговорщиков были раскрыты. Михаила лишили имущества, насильно постригли в монахи и отправили в ссылку. Новый император, Константин IX Мономах, вернул опального вельможу из ссылки и предложил занять вакантное место патриарха. Интронизация состоялась на Пасху, 25 мая 1043 года. По словам одного историка, «в лице Кирулария вступил на престол патриарх, который по некоторым душевным качествам скорее был бы на месте императорском, чем патриаршем».

Новый глава Константинопольской церкви получил хорошее образование, но при этом считал философию «суетой». Он отличался твердым характером, был высокомерен и настойчив до упрямства, переубедить его не представлялось возможным. Оскорблений не забывал никогда и в удобный момент мстил обидчикам, даже весьма давним. В быту славился неприхотливостью, но, отправляя служебные обязанности, стремился к пышности и торжественности. Власть небесную патриарх считал выше земной, что вместе с указанными чертами характера неизбежно вело к конфликту с императором.

Вступив на престол, Михаил Кируларий приступил к унификации богослужения в границах Константинопольского патриархата. Основное внимание он уделял территориям, населенным армянами-монофизитами, чьи обычаи весьма отличались от греческих. Так, например, они начинали Великий Пост в Неделю о мытаре и фарисее, одобряли пост по субботам, а глав­ное, употребляли за литургией опресноки. Такую практику греческие богословы считали иудаистской и недопустимой.

Однако армянам трудно было запрещать то, что они постоянно видели в латинских храмах империи. Поэтому Кируларий искал предлог, чтобы принудить и латинян, живших на востоке перейти к греческим обрядам. Когда патриарху стало известно о том, что норманны в захваченных ими итальянских владениях Византии, запрещают служение по греческим канонам, он сразу же приказал латинянам в Константинополе приде­рживаться исключительно правил греческой церкви. По распоряжению Кирулария храмы и монастыри, отказавшиеся подчиниться, были закрыты. При этом допускались оскорбительные для верующих действия. Так, в одном из константинопольских латинских храмов представитель патриарха выбросил из дароносицы и растоптал Святые Дары, приготовленные по западному обычаю из пресного хлеба.

Не остановившись на этом, в 1053 году Михаил Кируларий поручил архиепископу Льву Охридскому составить послание против латинян, порицающее евхаристию на опресноках, пост в субботы Великого поста, непение в эти дни за богослужением «Аллилуйя» и «Бог Господь», а также употребление в пищу удавленины. Лев Охридский выполнил поручение, однако в выражениях был весьма осторожен, порицаемые им обычаи относил к «заблуждениям», которые проникли в латинскую Церковь от иудеев и варваров, папу именовал «почтеннейшим», а франков «людьми Божьими».

Это послание, от имени патриарха Кирулария и Охридского архиепископа, было направлено Иоанну, греческому епископу города Трани в Апулии, а через него всем епископам и «самому почтеннейшему папе». Полагают, что этим посланием патриарх хотел защитить греческие церкви в южной Италии от латинского натиска. Но результат был противоположным.

В ответном письме папы Льва IX утверждалось, что в Церкви должны господствовать мир и согласие. При этом указывалось на авторитет апостола Петра и тщету попыток тех, кто восстает против него и его преемников. «Никто не может отрицать того, что, как крюком управляется вся дверь, так Петром и его преемниками определяется порядок и устройство всей Церкви. И как крюк водит и отводит дверь, сам оставаясь неподвижным, так и Петр, и его преемники имеют право свободно произносить суд о всякой Церкви, и никто отнюдь не должен возмущать или колебать их состояния, ибо верховная кафедра не судится ни от кого».

Во второй части письма папа подробно описал всех «еретиков-архиепископов», занимавших Константинопольскую кафедру, а также еретические движения и схизмы, связанные с нею. В заключение письма Лев IX охарактеризовал Церковь Константинопольскую как заблуждающуюся, грешную, скандальную, которую лишь по снисхождению, а не по заслугам Римская Церковь удостоила второго места после себя. В итоге следовал вывод о том, что Констан­тинопольская Церковь и даже весь Восток, столь много получив­шие от Римской Церкви, должны почитать её, как свою мать.

Патриарх не остался в долгу. В развитие полемики с Римом Михаил Кируларий поручил монаху Студийского монастыря Никите Стифату, ученику и биографу Симеона Нового Богослова составить обличение против латинян. Стифат написал сочинение, в котором осуждал опресноки, субботний пост и целибат. Известно, что патриарх также отправил личное ответное письмо папе, текст которого до нас не дошел. По дошедшим до нас источникам можно сделать вывод о том, что в этом послании он выражал готовность пойти на примирение с папою.

При этом главным условием Михаил Керулларий выдвигал урав­нение в правах Константинопольской Церкви в отношении к Востоку с Римской в её отношении к За­паду. Это требование Лев IX отказывался принять, исходя из клюнийских представлений о месте папы во Вселенской церкви. Следует отметить также, что патриарх вел переписку с Римом, не ставя в известность о ней императора, который был озабочен только одним – как совместными усилиями с папой выбить из Италии норманнов.

 

Римские посланники в Константинополе

Когда римские легаты добралось до Константинополя, их торжественно встретили и разместили в одном из дворцов. Игнорировать патриарха, как советовал Гумберту Аргир, не удалось. Первый прием был именно у Михаила Кирулария. Организован он был достаточно строго и крайне разочаровал легатов, ожидавших большего уважения к посланцам «наместника святого Петра». Кардинал Гумберт в ответ повел себя на приеме себя крайне невыдержанно, бросил послание папы патриарху под ноги, после чего удалился вместе со своими спутниками. Керуларий, прочитав послание, был ошеломлен его грубым и оскорбительным, с его точки зрения, содержанием. Он проверил печати на послании и заподозрил, что они нарушены.

Патриарх сразу же решил, что перед ним не подлинное послание папы, а поддельное. Он знал, что Лев IX находится в плену, а отсюда возник резонный вопрос о том, как ему удалось отправить посольство? Кто эти легаты? Кто наделил их полномочиями? Эти сомнения, как вскоре выяснилось, были оправданными. Оказалось, что письмо от имени папы действительно написал сам Гумберт. Оскорбленный патриарх стал открыто игнорировать римское посольство. Когда же в Константинополь пришло известие о смерти Льва IX, Кируларий мог только похвалить себя за предусмот­рительность. Дипломатические каноны не дозволяли легатам представлять почившего папу, так что у них отныне вообще не оставалось никаких за­конных полномочий.

Однако, по-иному вел себя император. Пока патриарх игнорировал римское посольство, Константин IX принимал его с исключительным радушием. Заинтересованный в политическом союзе с Римом, он всячески ублажал легатов. По инициативе императора был устроен диспут в Студийском монастыре. Гумберт выступил против Никиты Стифата, автора полемического трактата против латинских новшеств. Последний признал себя побежденным и отрекся от своего труда, который был торжественно сожжен на монастырском дворе. Гумберт, вошел во вкус и опубликовал свое опровержение на послание Льва Охридского к Иоанну Транийскому. Это вызывало соответствующую острую реакцию патриарха.

Константин Мономах вместе с римскими легатами решил тем временем созвать церковный собор, который должен был осудить Михаила Керуллария. Но этому помешали обоснованные опасения, что их не поддержат восточные па­триархи и население Константинополя. Собор отменили и Гумберт, посчитал себя обиженным, совершил резкий шаг. Рано утром 16 июля 1054 года римские послы направились в храм Святой Софии, где в это время совершалась проскомидия. Оттолкнув растерявшихся диаконов, легаты вошли в алтарь. Гумберт бросил на престол грамоту об отлучении от Церкви «Михаила Керулария и его последователей».

После сего в присутствии патриарха и императора легаты произнесли: «Кто упорно станет противиться вере святого римского и апостольского престола и его жертвоприношению, да будет анафема, да будет анафема, - маранафа, и да не считается христианином кафолическим, но еретиком прозилитом. Да будет, да будет, да будет!».

Затем легаты вышли из алтаря и покинули храм, отряхнув на его пороге прах со своих ступней. Очевидно, этот резкий шаг папских посланников должен был произвести волнения в народе против патриарха, как виновника разделения с Римом, а потом и его низложение.

Все находящиеся в храме, пораженные происходящим, безмолвствовали. Затем иподиакон подал грамоту патриарху. Тот вначале отка­зался принять её. Затем, видимо боясь, чтобы она не была обнародована без него, велел перевести на греческий язык. Текст грамоты вскоре был помещен в соборном послании Михаила Керуллария:

«Гумберт, милостью Божией кардинал епископ Святой Римской Церкви, Петр, архиепископ Амальфийский, Фридрих, диакон и канцлер - всем сынам Католической Церкви...

Что касается столпов империи и почтенных мудрых граждан, то город (т.е. Константинополь - ВК) - христианнейший и православный. Что же касается Михаила, незаконно называемого патриархом, и поборников его глупости, то рассеиваются в нем бесчисленные плевелы ереси... Вес лжеучений, ежедневно распространяемых Михаилом Керуларием, недостойно называемого патриархом, и его последователей, превышает всякое разумение! Симониане торгуют дарами Божиими, валериане кастрируют своих гостей, после чего не только рукополагают их в священный сан, а даже делают их епископами. Манихеи проповедуют среди них другие бессмысленные учения, что все заквашенное имеет душу; назаряне придерживаются иудейских законов очищения до такой степени, что отказывают в крещении детям, умирающим до восьмого дня от рода, что они отказывают в таинствах женщинам во время месячных кровотечений и тем, кто только что разрешились от бремени, и даже отказываются их крестить, если они придерживались языческих суеверий. Ариане и духоборцы изгладили из Символа выражение «и от Сына».

Они отказывают в причастии тем, кто бреется, подрезает свои волосы или носит тонзуру по римскому образцу.

По вопросам этих и многих других ошибок патриарх лично не обращал внимания на письма с предупреждениями от нашего господина папы Льва IX. Более того, он отказался допустить в свое присутствие папских легатов и позволить им попытаться исправить его ошибки разумными доводами. Он также запретил им совершать мессу в церквах, также как ранее он закрыл латинские церкви, придравшись к тому, что они используют пресный хлеб в евхаристии, и всячески преследуя их. Он даже дошел до невероятного: он анафематствовал Апостольский Престол и провозгласил себя главным епископом над всеми церквами Востока и Запада.

Посему мы, не вынеся неслыханного пренебрежения и обиды для святого первого апостольского престола и всемерно стараясь поддержать кафолическую веру, властью святой и нераздельной Троицы и апостольского престола, легацию которого мы исполняем, и всех истинно верующих отцов, подписываем анафему... Михаилу и его последователям, если не покаются. Посему Михаил, по злоупотреблению называемый патриархом, неофит, только из страха человеческого принявший монашескую одежду и теперь обличенный в тяжких преступлениях, затем Лев, епископ Охридский, Михаилов сакелларий Константин, топтавший ногами латинское жертвоприношение, и все, разделяющие их заблуждения и гордость, доколе не образумятся, вместе со всеми еретиками, диаволом и его ангелами, да будут анафема, да будут анафема, - маранафа. Аминь».

Выражение анафема, маранафа встречается в Послании апостола Павла Коринфянам (16,22) и толкуется следующим образом: «да будет отлучен до времени пришествия Господа».

Гумберт неверно рассчитал последствия своих действий. Волнения в народе действительно поднялись, но не против патриарха, а против папских легатов и чуть не стоили им жизни. Послы вынуждены были покинуть Константинополь. Однако вскоре после их отъезда патриарх неожиданно заявил, что желает побеседовать с легатами. Император отправил Гумберту письмо с просьбой возвратиться в Константинополь. Легаты вернулись, но условием встречи с патриархом выдвинули присутствие на переговорах императора в сопровождении стражи. На таких условиях патриарх отказался от встречи, заявив, что он опасается за себя.

Тогда император приказал легатам отправиться в обратное путешествие. Сразу после их отъезда в Константинополе поднялся такой мятеж, что Константин IX чуть было не лишился не только короны, но и жизни. Успокоение внесли решительные действия патриарха. 20 июля 1054 года Михаил Керуларий собрал собор в составе двух архиепископов, 12 митрополитов и 7 епископов. На нем за недостойное поведение в храме были отлучены от Церкви все три члена папской делегации.

Кроме того, собор выразил сожаление по поводу включения некоторыми церквами в Символ веры filioque и преследований, которым подвергается женатое духовенство. Однако Римская Церковь в решении собора специально не упоминалась, так же, как и другие спорные вопросы. Через пять дней, анафема на легатов была торжественно повторена, а грамота Гумберта сожжена.

О решениях собора патриарх сообщил предстоятелям всех поместных церквей в своем Окружном послании. Из его содержания следует, что Михаил Кируларий считал произошедшее разделением Церквей. С эти согласились не все восточные патриархи. Так Петр Антиохийский в ответном письме призывал терпимее отнестись к латинянам. На обрядовые различия он вообще не обращал внимания, полагая из несущественными. Всякие уклонения латинян от чистой веры патриарх Петр объясняет и извиняет их деревенщиной, необразованностью:

 «Нам прилично, - писал он, - принимать в расчет доброе на­мерение заблуждающихся и там, где дело не касается ни Бога, ни веры, всегда склоняться к миру и братолюбию. Они наши братья, хотя, по грубости и неведению часто уклоняются от того, что прилично, следуя своей воле... Я выскажу свою мысль прямо: если они (латиняне) исправятся относительно прибавления к символу, то я не искал бы от них ничего более, оставляя безразличным в числе других и вопросы об опрес­ноках... Увещаю и твое боголепное блаженство принять мою мысль, чтобы, всего требуя, не потерять всего».

Михаил Поснов в «Истории Христианской Церкви» пишет: «Да, фактически и принципиально какое значение для всей Христианской Церкви могло иметь событие, какое произошло 16-25 июля 1054 года между римскими легатами уже умершего (†19 апреля) к тому времени папы Льва IX и не имеющего еще себе заместителя - и между Константинопольским только патриар­хом с его подчиненным ему духовенством - при отсутствии других восточных патриархов, из которых один Антиохийский высказался против разрыва Церквей? И еще, что в то время, в июле месяце 1054 г., произошло в жизни Вселенской Церкви такого, что бы вынудило к такому ужасному шагу? В сущности, событие 16-25 июля 1054 г. не было ли столкновением двух сильных, гордых личностей, как Гумберт и Михаил? И не преступная ли ошибка истории придавать или усвоять такому ничтожному фактически событию трагическое, прямо роковое значение в жизни Вселенской Церкви?!».

Действительно, грамота легатов, в которой отлучались от Церкви только патриарх и два других клирика с их неназванными «последователями», никакой юридической силы не имела. Патриарх, который с канонической точки зрения был прав, хотя, возможно, действовал чрезмерно жестко, отлучил от Церкви лишь легатов и только за дисциплинарные нарушения, а не за вероучительные вопросы. На Западную церковь или на римского епископа эти анафемы никак не распространялись.

Тем не менее, Константинопольскому собору 1054 года история придала характер общего осуждения латинян. В XIII-XV веках этот собор стали считать даже Вселенским. Так назвал его Константинопольский патриарх Иосиф, выступивший против попытки императора Михаила VIII Палеолога (1274 год) объединить Западную и Восточную церкви. В послании к императору патриарх доказывает вселенский харак­тер собора Михаила Кирулария, сравнивая его с III-им Вселенским Собором, где также не было папы и патриархов Антиохийского, Иерусалимского, Кон­стантинопольского.

До сих пор идут споры о том, кто виноват в произошедшем. Каждая сторона стоит на своей правоте. Заслуживают внимания слова протоиерея Александра Шмемана о том, что западная «система воззрений исключала, конечно, единение Церквей. Можно упрекать греков в мелочности, в отсутствии любви, в утере вселенского сознания - но все это не может еще разделить Церкви по существу. Папизм же сам отлучает от себя всех несогласных с его духовной монархией. И поэтому, каковы бы ни были грехи тогдашних восточных иерархов, конечно, не они, а именно папство есть настоящая причина разделения Церквей. Что бы ни делали греки, папы все равно к тому времени отлучили от себя Восток...».

 

II. Отношения между Римом и Константинополем после 1054 года.

 

Для современников анафема 1054 осталась почти незамеченной. Ни в Константинополе, ни в Риме было не до урегулирования межцерковных отношений.

 

Кончина Михаила Кирулария.

Император Константин IX Мономах умер в Константинополе в январе 1055 года. К концу жизни он мучился подагрой, которую считал наказанием за грехи и усердно молился Богу о прощении. После его кончины началась борьба за трон, в которой победила Феодора, родственница покойного императора. По причине тяжелого характера с ней могли ладить лишь дворцовые евнухи. Патриарх же так и не смог найти с императрицей общий язык.

В августе 1056 года Феодора умерла, передав империю престарелому чиновнику Михаилу VI Стратиотику (1056 - 1057). По выражению его современника, историка Михаила Пселла, повиноваться новый император умел куда лучше, нежели повелевать. Кто бы из придворных льстецов, о чем бы ни попросил василевса, последний, не имея сил отказать, удовлетворял любую просьбу, что в итоге привело к неразберихе и анархии.

Против императора немедленно был составлен заговор, активное участие в котором принял Михаил Кируларий. Митрополиты, посланные патриархом, начали уговаривать императора отречься. Стратиотик неожиданно легко согласился. «Что патриарх обещает мне взамен царства?» - спросил он у послов Кирулария. «Царствие небесное», - ответил ему один из них.

Новым императором стал удачливый полководец Исаак I Комнин (1057 - 1059). Он с невиданной энергией принялся выкорчевывать все мешающее, на его взгляд, жизни государства. Император отнимал поместья у аристократии и богатых монастырей, защищал интересы бедняков, сурово карал за дурное обращение с крестьянами, строго следил за деятельностью ремесленных коллегий, безжалостно расправлялся с казнокрадами, возрождал пришедшее было в упадок византийское войско.

Подобные действия императора быстро вызвали недовольство практически всех слоев знати - военно-землевладельческой, церковной, торгово-ремесленной, бюрократии. И первым, после того Исаак Комнин конфисковал часть монастырских земель, открыто выступил Михаил Кируларий. Проявлять недовольство императором патриарх начал в резкой форме, прилюдно утверждая, что священство выше царства. Свои заявления он подкрепил тем, что стал носить обувь пурпурного цвета – символ императорской власти.

Исаак Комнин недолго терпел такие вольности. В ноябре 1057 года Кируларий был неожиданно арестован царской стражей и отвезен на остров Проконес (ныне Мармара) в западной части Мраморного моря. Так как он наотрез отказался подписать акт отречения, император распорядился начать против патриарха судебный процесс. Однако Кируларий, не пробыв в ссылке и месяца, скончался от сердечного приступа. Император организовал ему пышные похороны и снял с покойного все обвинения.

После внезапной смерти Исаака Комнина императором стал Константин X Дука (1059 – 1067). Правил он единовластно, не следуя ничьим советам и полагаясь только на себя. Наполняя казну, проявлял при этом бессмысленную и даже вредную жадность. Экономить он почему-то решил на войске. Хорошо оплачивая только наемную гвардию, император за семь лет привел остальную часть армии в плачевное состояние. Крепости не ремонтировались, не строился флот, оружие и машины не производились.

Почувствовав слабость Византии, на нее со всех сторон обрушились воинственные соседи. Территория империя начала стремительно сокращаться. В Южной Италии норманны завершали захват византийских владений. В 1059 году папа признал их предводителя Роберта Гвискара герцогом Калабрии и Апулии. На Востоке сельджукский султан Алп-Арслан вторгся в Армению и 16 июня 1064 года захватил ее столицу, крепость Ани.

В этом же 1064 году Дунай перешла шестисоттысячная орда тюркского племени гузов, разоряя византийские провинции. Направленная на них армия потерпела сокрушительное поражение. Византийские владения на Балканах оказались в критическом положении, но на гузов обрушилась смертельная эпидемия, а их остатки греки уничтожили в союзе с болгарами и печенегами. Не успела империя перевести дыхание, как ее владения на Балканах подверглись нападению венгров.

 

Борьба клюнийцев за папский престол.

После смерти Льва IX борьба за папский престол развернулась между клюнийцами и римской знатью, выдвигавшей своих ставленников. Благодаря энергии Гильдебранта папой в итоге стал германский епископ Герхард, принявший имя Виктор II и продолживший наведение порядка среди церковной иерархии. Спустя год он умер в результате покушения. Сменивший его Стефан IX (Фридрих Лотарингский) скоропостижно скончался через несколько месяцев после избрания.

Римская знать посадила на папский престол своего ставленника Бенедикта X. Клюнийцы были вынуждены бежать из Рима и обратиться за помощью к германской императрице Агнессе, правившей вместо своего малолетнего сына Генриха IV. При ее поддержке клюнийцы вернулись в Рим и возвели на престол флорентийского епископа Жерара, принявшего имя Николай II. Для охраны папы и для принуждения к исполнению его воли была набрана папская гвардия из норманнов.

Фактическим главой при новом папе церкви становится Гильдебранд. На Латеранском соборе в 1059 году под его влиянием был утвержден новый порядок возведения на Римский престол. Отныне пап должны были избирать высшие чины церкви - кардиналы. Императору Священной Римской империи получал право дать отвод неугодным ему лицам. В июле 1061 году Николай II умер. Гильдебрант, в соответствие с постановлением Латеранского собора, с помощью норманнов посадил на престол клюнийца Александра II.

Гильдебрант остается его советником и фактически соправителем, настойчиво продвигая свои идеи реформирования католической церкви. Наконец, в 1073 году он сам становится папой под именем Григория VII (1073–1085 гг.) и получает полную возможность лично и открыто проводить в жизнь свои взгляды на Церковь и папскую власть.

Григорий VII начал сурово преследовать симо­нию и вводить безбрачие духовенства. Если меры папы против симонии нашли всеобщее одобрение и поддержку, то распоряжение о целибате было встречено в различных странах весьма враждебно. Духовенство противилось этой реформе, и Григорию стоило ве­ликого труда провести ее. Эти успехи папы были лишь подготовкой к достижению главной цели - окончательного освобождения церкви от светского влияния. Для этого необходимо было отменить инвеституру, на которой основывалась власть светских феодалов и, прежде всего, германского императора.

Главным противником папы в борьбе за инвеституру стал подросший Генрих IV (1050-1106), который утверждал, что он власть свою получил от Бога, и поэтому папа не имеет никакого права на нее посягать. В свою очередь Григорий VII заявил: «Сам Царь славы поставил святого апостола Петра, а значит, и его наместника, т. е. папу, главою царств мира. Папа настолько превышает императора, насколько солнце превосхо­дит луну, а потому власть апостольского трона стоит далеко выше могущества королевского престола».

Воспользовавшись трудным положением молодого императора, против которого подняли восстание германские феодалы, Григорий VII обратился к нему с требованием отказаться от инвеституры, угрожая в случае неповиновения папскому требованию предать Генриха отлучению от церкви. Требование папы Генрих решил не исполнять и продолжал назначать своею властью епископов. Более того, он созвал собор в Вормсе, на котором Григорий был объявлен недостойным носить папский сан. Ему было отказано в повиновении.

Послание об этом было отправлено Григорию за подписью присутствовавших на соборе епископов, а сам Генрих в своем личном послании «Гильдебранду, больше не папе, но лжемонаху» приказывал ему «оставить несправедливо присвоен­ный престол св. Петра». Королевский посланец на соборе в Риме громогласно назвал Григория «не папою, а хищным волком». Разгневанный папа в ответ на постановление вормского собора объявил о низложении Генриха с престола, разрешил его поддан­ных от присяги, запретил им повиноваться ему как своему коро­лю и, наконец, отлучил его от церкви.

Отлучение Генриха произвело в Германии глубокое впечатление. Германские князья, недовольные самовластною по­литикою Генриха, отпали от него, ссылаясь на то, что они не могут повиноваться отлученному королю. Громадное большин­ство епископов, подписавших постановление собора в Вормсе, не пошло против папского отлучения, заявило о своем раскаянии в совершенном проступке и просило папу о прощении. Папа говорил уже об избрании нового короля для Германии. Генрих IV постепенно был оставлен почти всеми и о борьбе с папою не мог и думать.

В таких обстоятельствах Генрих IV решил добиться примирения с папой и снятия с себя отлучения. Для этого он в суровую зимнюю пору 1077 года, тайно от князей, в сопровож­дении жены, сына, епископов и довольно многочисленных приве­рженцев предпринял тяжелое путешествие через Альпы в Лом­бардию. Узнав о неожиданном появлении Генриха в Италии, Григорий укрылся в Каноссе, укрепленном замке тосканской маркграфини Матильды, боясь, как бы Генрих чего-нибудь про­тив него не задумал.

Но Генриху для устроения своих германских дел, особенно для примирения с князьями, необходимо было получить прощение от папы. Несмотря на суровую зиму, босой, в одной власянице, с непокрытой головой император подошел к стенам Каноссы и, обливаясь слезами, молил о прощении. Три дня король и его приближенные стучали в ворота замка; три дня ворота не от­крывались. Съехавшиеся в Каноссе вельможи и епископы из Франции, Италии, Германии были свидетелями необыкновенного зрелища, когда самый могущественный государь Западной Ев­ропы лежал у ног духовного главы западной церкви и умолял его о милостивом прощении.

Наконец Григорий, благодаря новому вмешательству маркграфини Матильды, уступил и согласился простить раскаявшегося грешника. Отморозивший уже себе ноги Генрих был допущен в замок к Григорию, перед которым он с обильными слезами пал ниц и молил простить его тяжкий грех. При таком зрелище многие из присутствовавших зарыдали. У са­мого сурового Григория на ресницах показалась слеза. Он под­нял короля и, облобызав его, повел в церковь, где и совершил разрешительные молитвы. Отлучение с Генриха было снято. Событие в Каноссе было самым ярким проявлением силы и все­могущества власти Григория.

Примирение папы и императора было недолгим. Генрих IV не смирился с поражением. Подавив мятежи в Германии, он во главе большого войска вторгся в Италию, подошел к Риму. Григорий, убедившись в бесполезности дальнейшего сопро­тивления, бежал на юг, в пределы норманнских владений. Из всесильного владыки он превратился в жалкого, бездомного беглеца. Тревоги и заботы сломили здоровье престарелого папы. За несколько месяцев до смерти он предсказал ее день и час. В 1085 году Григория VII не ста­ло. Последние слова его были: «Я любил справедливость и нена­видел неправду, и за это умираю в изгнании».

Ко времени его кончины обе части христианского мира еще не осознали всей глубины разрыва между ними. Спор Рима и Константинополя в значительной мере проходил мимо внимания простых христиан. Осознание происшедшего наступило только с началом крестовых походов: они принесли с собой дух ненависти и злобы и сделали раскол окончательным.