Тема четвёртая. Русская Православная церковь во вт. пол. XV-XX веках

 

Лекция 23: Русская Православная церковь в 1917 – 1925 гг.

Оглавление

I. Поместный собор 1917-1918 гг. 1

II. Время патриарха Тихона. 1

 

 

 

I. Поместный собор 1917-1918 гг

 

Февральская революция в России.

В середине февраля 1917 года в Петрограде начались волнения, получившие название «хлебных беспорядков». Власти считали, что прекращения их достаточно было нормализации поставок продовольствия в столицу, нарушенных снежной зимой. Но волнения нарастали и вылились в массовые демонстрации. 27 февраля (12 марта) начался бунт среди частей Петроградского гарнизона. Император Николай II, находившийся в Ставке Верховного Главнокомандующего, отправил телеграмму в столицу с требованием навести порядок. Однако командующий Петроградским военным округом генерал С.С. Хабалов не смог выполнить этот приказ. 

К вечеру 27 февраля в столице были сформированы два революционных органа власти. Один из них - Временный комитет Государственный Думы, который возглавил Михаил Васильевич Родзянко, лидер партии октябристов. Свой задачей комитет провозгласил восстановление порядка в городе. Вторым органом власти стал Временный исполнительный комитет Петроградского совета рабочих депутатов во главе с социал-демократом Николаем Семеновичем Чхеидзе, состоявший из представителей левых партий. 

Рано утром 28 февраля (13 марта) император Николай II направился на штабном поезде из Могилева в Петроград. По дороге он дал телеграмму с поручением М.В. Родзянко сформировать новый Кабинет министров. Но в Думе решили настаивать на отречении царя. Было получено согласие на это от генералитета во главе с начальником Генерального штаба генералом М.В. Алексеевым. Около 2 ночи 1 (14) марта поезд прибыл на станцию Малая Вишера. Здесь он остановился, так как дорога была перекрыта восставшими частями. Было принято решение двигаться в Псков, в штаб Северного фронта. К этому времени были получены телеграмм от командующих фронтами с отказом и призывом к царю отречься от престола.

Государь был потрясен. Он долго молился в своем вагоне перед походным алтарем, прося Бога простить ему этот грех – измену клятве, данной при вступлении на царство. Тем временем в Псков прибыла делегация Государственной Думы. После встречи с ней, в 23 часа 40 минут 2(15) марта Николай II подписал манифест об отречении за себя и сына Алексея в пользу брата, великого князя Михаила Александровича (1878 – 1918). Вернувшись в купе, Николай II записал в дневник – «Кругом измена и трусость и обман». 3 (16) марта отрекся в пользу народа Михаил Александрович. В своем Манифесте он заявил, что примет корону, если ее вручит Учредительное собрание, избранное путем всенародного голосования. 

Не дожидаясь отречения Государя, Временный исполком Петроградского совета и Временный комитет Государственной думы подписали соглашение о формировании Временного правительства, которое должно было обеспечить управление страной до созыва Всероссийского Учредительного собрания. В 14.00 2 (15) марта в Таврическом дворце был объявлен состав правительства во главе с князем Георгием Евгеньевичем Львовым, председателем Всероссийского земского союза. Новым обер-прокурором Священного Синода был назначен известный политический деятель Владимир Николаевич Львов (1872-1930).

Одним из первых действий новой власти стал арест 8 (21) марта царской семьи, помещенной под домашний арест в Царском селе. 1 (14) августа Государь вместе с женой и детьми семья был отправлен в Тобольск, где находился до конца апреля 1918 года. 

В день отречения Николая II, 2 (15) марта в подвале Вознесенской церкви села Коломенского (ныне в черте Москвы), была обретена чудотворная икона Державной Божией Матери. Перед этим крестьянка Евдокия Адрианова во снах стала видеть церковь и повторяющееся повеление Божией Матери найти чёрную икону и сделать её красной. О своих видениях она рассказала настоятелю храма. После долгих поисков в подвалах церкви был найден почерневший от времени образ. На доске проступало изображение Христа на коленях у Богородицы, в руках у Которой находились царские регалии - скипетр и держава. 

О находке сообщили митрополиту Московскому Тихону (Беллавину), который в своём донесении Синоду по поводу данного происшествия, в частности, писал: «По сведениям, данным Членом Комиссии от Церковно-Археологического отдела при Московском Обществе Любителей Духовного Просвещения - протоиереем Страховым: икона не древняя, приблизительно конца XVIII века (не старше), по форме (вверху овальная) иконостасная, средняя, из третьего пояса (пророческого). По образу написания икона принадлежит к типу Цареградских икон Богоматери». 

Икона стала предметом стихийного почитания в окрестностях Коломенского. Вскоре почти в каждом храме имелся список «Державной», были подготовлены служба и акафист иконе, в составлении которых принимал участие святитель Тихон. С точки зрения православных людей символическое значение обретения иконы состоит в том, что гибель монархии стала наказанием народу, но сама Богородица взяла на Себя хранение символов царской власти, что даёт надежду на покаяние и возрождение России.

Икона Божией Матери «Державная».

 

Подготовка к Поместному собору.

Февральская революция не могла не отразиться на Церкви, о которой в манифесте об отречении императора не было сказано ни слова. А ведь царь был не простым правителем страны, он был Помазанник Божий, венчанный Церковью на брак со своим народом. Православная Церковь, Государь и народ в этом таинстве соединялись в целостное триединство, выражаемое формулой: «Православие, Самодержавие, Народность». И вот, из этой формулы выпало Самодержавие, освященная Церковью форма Российского государства. 

Ничего не говорилось о Церкви и в манифесте об отречении великого князя Михаила Александровича. Вопросы религиозной жизни отныне должны были решаться новой властью, Временным правительством, во главе которого стоял последователь графа Льва Толстого, о котором священный Синод в своем Послании от 2(15) февраля 1901 года известил: «Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею… Посему, свидетельствуя об отпадении его от Церкви, вместе и молимся, да подаст ему Господь покаяние в разум истины». 

В новой ситуации Синод выразил свое отношение к происходящему в стране в Обращении всем чадам русской Православной Церкви от 9 (22) марта: «Свершилась воля Божия: Россия вступила на путь новой государственной жизни... Временное правительство вступило в управление страной в тяжкую историческую минуту, враг еще стоит на нашей земле, и славной нашей армии предстоят в ближайшем будущем великие усилия. В такое время все верные сыны Родины должны проникнуться общим воодушевлением. Ради миллионов лучших жизней, сложенных на поле брани, ради бесчисленных денежных жертв, принесенных для завоевания гражданской свободы, ради спасения наших собственных семейств, ради счастья Родины оставьте в это великое историческое время всякие распри и несогласия, объединитесь во имя братской любви на благо России, доверьтесь Временному правительству. Все вместе и каждый в отдельности приложите усилия, чтобы трудами и подвигами, молитвой и поминовением облегчить ему великое дело водворения новых начал государственной жизни и общим разумом вывести Россию на путь истинной свободы, счастья и славы…». 

Временное Правительство, состоявшее в большинстве своем из людей, индифферентных к вопросам веры, 20 марта (3 апреля) 1917 года приняло постановление об отмене вероисповедных и национальных ограничений. 14 (27) апреля появляется указ Временного правительства об изменении состава Святейшего Синода. Он вызвал протесты иерархии, считавшей, что новое руководство страны не имело, в отличие от помазанника Божия, права вмешиваться в церковную жизнь. 

Поскольку к этому мнению в правительстве не прислушались, члены старого Синода заявили о том, что они не войдут в состав нового, образованного князем Львовым. Исключение составил лишь архиепископ Сергий (Страгородский). Наряду с ним членами нового состава Синода стали экзарх Грузии архиепископ Карталинский и Кахетинский Платон (Рождественский), архиепископ Ярославский Агафангел (Преображенский), епископы Уфимский князь Андрей (Ухтомский) и Самарский Михаил (Богданов), настоятель Успенского собора Московского Кремля протопресвитер Николай Любимов, профессора протоиереи Александр Смирнов и Александр Рождественский, студент Петроградской духовной семинарии протоиерей Феодор Филоненко. 

С 1906 года работали различные комитеты по подготовке Поместного собора: «Предсоборное присутствие» во главе с митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Антонием (Вадковским) (до 1912 года) и «Предсоборное совещание» (с 1912 по 1917 год), возглавляемое архиепископом Финляндским и Выборгским Сергием (Страгородским). 29 апреля (11 мая) Святейший Синод объявил о начале подготовки к созыву Поместного Собора, а также о введении выборного начала на всех уровнях церковного управления, в том числе и при замещении архиерейских кафедр. 

К этому времени обновленческие настроения охватили значительную часть мирян, а также клира. Рупором их часто становилась церковная печать, в том числе «Всероссийский церковно-общественный вестник», проповедовавший идеи, направленные, по сути, на разрушение сложившегося веками канонического строя Церкви. Выборы, проводившиеся в таких условиях, привели к тому, что некоторые достойные иерархи оказались не избранными, а архиепископ Нижегородский Иоаким (Левицкий) был даже арестован и некоторое время содержался в заключении. Тем не менее, большинство епархиальных съездов выразило доверие правящим архиереям и просило Святейший Синод об оставлении их в епархиях. 

Важнейшим событием церковной жизни стали выборы глав столичных кафедр. В Петрограде кандидатом, поддержанным Временным правительством, был епископ Уфимский Андрей (Ухтомский). Но на приходских собраниях, где преобладали рабочие, многие выступали за избрание епископа Гдовского Вениамина (Казанского), без устали проповедовавшего в храмах на питерских окраинах. Другими кандидатами были архиепископ Финляндский Сергий, архиепископ Виленский Тихон (Беллавин), архиепископ Платон, архиепископ Новгородский Арсений (Стадницкий) и архиепископ Харьковский Антоний (Храповицкий). Во втором туре на Петроградскую кафедру был избран епископ Вениамин (Казанский), возведенный в сан архиепископа.

В Москве на приходских собраниях больше всего голосов было отдано за Александра Дмитриевича Самарина, в прошлом обер-прокурора Синода (1915), широко известного своими выступлениями против Григория Распутина. Впервые в истории Русской Церкви мирянин мог быть избран в епископы. Но последний тур голосования дал преимущество архиепископу Виленскому Тихону (Беллавину), которому вскоре выпал крест первосвятительского служения. 29 июня (12 августа) святитель Тихон был возведен Святейшим Синодом на Московскую кафедру.

13 (26) августа Святейший Синод возвел столичных архипастырей - Тихона Московского и Вениамира Петроградского, а также экзарха Грузии архиепископа Платона в сан митрополитов. 

Тем временем шла подготовка к Поместному Собору. 12 (25) июня 1917 начал работу «Предсоборный совет», в котором было образовано десять отделов, возглавляемых архиереями. Святейший Синод утвердил «Положение о созыве Поместного Собора Православной Всероссийской Церкви». Его открытие было назначено на праздник Успения Божией Матери, 15 (28) августа в Москве. 

Согласно «Положению», каждый приход избирал делегатов на собрания благочиний. Те, в свою очередь, посылали представителей на епархиальный съезд. Епархиальные съезды избирали членов Собора. В состав Собора вошли 564 человека: полный состав Синода; 80 архиереев, в том числе и те, кто был на вынужденном покое; 20 монахов, в том числе представители от четырех Лавр - Троице-Сергиевой, Киево-Печерской, Почаевской и Александро-Невской и двух пустыней -Саровской и Оптиной. 127 делегатов представляли среднее духовенство и 36 низший клир. Всего в состав Собора вошли 564 участника. Более половины из них были мирянами - 299 человек, в основном ученые, преподаватели духовных учебных заведений и члены Государственной Думы, а также 20 представителей от крестьянства. От рабочих не было ни одного представителя.

Алфавитный список Членов Собора Православной Российской Церкви 1917 – 1918 года

 

24 июля Святейший Синод в посланиях к предстоятелям поместных Церквей пригласил их прибыть на Всероссийский Поместный Собор. Другое синодальное послание (от 22 июля) было обращено к православным русским людям: 

«Хищения, грабежи, разбои, насилие и обострившаяся партийная и политическая борьба стали достоянием нашей новой жизни и поселили в народе озлобление и рознь, повлекшие за собой внутреннюю братоубийственную войну, неоднократное кровопролитие. И в результате, с одной стороны, приостановка блестяще начатого наступления на врага, с другой, вместо братства - охлаждение любви, упадок добрых, мирных, братских общественных отношений. Страна пошла по пути гибели, а в будущем ее ждет та страшная бездна, которая заполнена для всех нас ужасающим отчаянием, если только не прекратятся «смятения, и попрания, и замешательства... от Господа Бога» (Ис. 22. 5). 

2 (15) августа Святейший Синод обратился к армии, предостерегая воинов от влияния «людей, забывших и Бога, и совесть, и Отечество», которые разлагают армию и сеют смуту. К этому времени произошли очередные перемены в составе Временного правительства, возглавляемого социалистом А.Ф. Керенским. 25 июля (6 августа) обер-прокурором Синода вместо Львова был назначен магистр богословия Антон Владимирович Карташов (1875-1960), в прошлом (1900 - 1905) доцент Петроградской Духовной Академии. Через десять дней, 5 (18 августа) августа Временное правительство вообще упразднило должность обер-прокурора и учредило Министерство исповеданий, назначив министром того же А.В. Карташова. 

В компетенцию нового министерства входили отношения православной Церкви с другими религиозными общинами России и государственной властью. Какое-либо вмешательство во внутрицерковные дела не предусматривалось. Эта перемена послужила освобождению Церкви от давления со стороны правительственных чиновников, но серьезного значения для религиозной жизни появление нового министерства не имело. Временное правительство стремительно теряло контроль над развитием событий в стране.

 

Деяния Поместного Собора 1917-1918 гг.

 Открытие Поместного Собора состоялось, как и было намечено 15 (28) августа, в праздник Успения Пресвятой Богородицы, в Успенском соборе Московского Кремля, под колокольный звон сотен московских церквей. Кроме 564 избранных и назначенных по должности членов Собора, присутствовали представители братских Православных Церквей - епископ Никодим (Румынская Церковь) и архимандрит Михаил (Сербская Церковь). Собор, продолжавшийся более года, осуществлял свои деяния в три сессии. 

Рабочие заседания первой сессии (17\30 августа – 9\22 декабря 1917 года) проходили в Московском Епархиальном доме (Лихов переулок, 6). Несколько заседаний были посвящены проверке мандатов, утверждению устава (регламента) и выборам руководящих органов. Председателем Собора был избран митрополит Тихон (Беллавин). Почетным председателем утвердили митрополита Киевского Владимира (Богоявленского). В дальнейшем был утвержден состав Соборного Совета и образовано 22 отдела, большинство из которых возглавили архиереи. Все соборные решения утверждались, согласно регламенту, совещанием епископов, проводившимся на Троицком подворье.

1. Восстановление Патриаршества. Одним из важнейших вопросов церковной жизни было восстановление в Русской Церкви Патриаршества. После долгих дискуссий, 28 октября (10 ноября) 1917 года в результате голосования Собор вынес историческое постановление:

«В Православной Российской Церкви высшая власть – законодательная, административная, судебная и контролирующая – принадлежит Поместному Собору, периодически в определенные сроки созываемому, в составе епископов, клириков и мирян. Восстанавливается Патриаршество, и управление церковное возглавляется Патриархом. Патриарх является первым между равными ему епископами. Патриарх вместе с органами церковного управления подотчетен Собору».

Соборный Совет предложил следующую процедуру избрания Патриарха. Вначале путем голосования выбираются три кандидата, из которых жребием будет указано имя избранника. В результате трёх туров голосования кандидатами были избраны архиепископ Харьковский Антоний (Храповицкий) архиепископ Новгородский Арсений (Стадницкий) и митрополит Московский Тихон (Белавин). 

Процедура выборов происходила в условиях ожесточенных боевых действий между большевиками и их противниками, начавшихся в Москве в ночь на 28 октября (10 ноября). Бои, в которых было убито несколько сот человек, продолжались до 3 (16) ноября и завершились победой большевиков. Через два дня, 5 (18) ноября в Храме Христа Спасителя состоялось избрание Патриарха по жребию. Вот как описывает это торжественное событие один из членов Собора, князь Илларион Сергеевич Васильчиков (1881 – 1969): 

«В назначенный день огромный Храм Христа Спасителя был переполнен народом. Вход был свободный. Литургию совершал митрополит Владимир в сослужении многих архиереев. Пел, и пел замечательно, полный хор синодальных певчих. В конце литургии митрополит вынес из алтаря и поставил на небольшой столик перед иконой Владимирской Божией Матери, слева от Царских Врат, небольшой ковчег с именами выбранных на Церковном Соборе кандидатов в Патриархи. Затем он встал, окруженный архиереями, в Царских Вратах, лицом к народу. Впереди, лицом к алтарю, стоял протодиакон Успенского собора (Константин – ВК) Розов. 

Тогда из алтаря вышел старец о. Алексий, 90-летний насельник Зосимовой Пустыни, в черной монашеской мантии, подошел к иконе Богоматери и начал молиться, кладя земные поклоны. В храме стояла полная тишина, и в то же время чувствовалось, как нарастало общее нервное напряжение. Молился старец долго. Затем встал с колен, вынул из ковчега записку и передал ее митрополиту. Тот прочел и передал протодиакону. И вот, протодиакон своим знаменитым на всю Москву, могучим и в то же время бархатным басом медленно начал провозглашать многолетие. Напряжение в Храме достигло высшей точки. Кого назовет? «...Патриарху Московскому и всея Руси Тихону!» раздалось на весь Храм, и хор грянул многолетие! Это были минуты, глубоко потрясшие всех, имевших счастье присутствовать». 

Кандидаты в патриархи при торжествах избрания не присутствовали. Поэтому депутация Собора во главе с митрополитом Вениамином тотчас отправилась к преосвященному Тихону в Троицкое подворье и сообщила ему весть о его избрании. Интронизация новоизбранного Предстоятеля состоялась в Успенском соборе Московского Кремля 21 ноября (4 декабря), в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Торжественный чин был разработан и составлен архиепископом Кишиневским Анастасием. Когда патриарх Тихон после литургии вышел на солею, к нему приблизился митрополит Владимир и вручил жезл святителя Московского Петра. 

Так совершилось историческое событие – Русская Церковь вновь получила каноническое возглавление. Избрание Патриарха стало главным деянием Поместного Собора.
2. Организация Высшего церковного управления. После избрания Патриарха продолжилось обсуждение вопроса о высшем церковном управлении. Было решено, что между Соборами церковной жизнью будут руководить два коллегиальных органа, возглавляемых Патриархом, – Священный Синод и Высший Церковный Совет. В состав Синода, избранного 7 (20) декабря вошли 8 архииереев: Патриарх Тихон и митрополит Киевский Владимир - по должности, митрополиты Арсений Новгородский, Антоний Харьковский, Сергий Владимирский, Платон Одесский и архиепископы Анастасий Кишинёвский и Евлогий Волынский - по избранию.

На случай смерти членов Синода было избрано также шесть заместителей (кандидатов в члены Синода): митрополит Петроградский Вениамин (Казанский), архиепископы Таврический Димитрий (Абашидзе), Могилёвский Константин (Булычев), Тамбовский Кирилл (Смирнов), епископы Вятский Никандр (Феноменов) и Пермский Андроник (Никольский). К ведению Синода относились вопросы вероучения, богослужения, церковного управления и дисциплины. 

К ведению Высшего Церковного Совета (ВЦС), состоявшего из трех архиереев, шести клириков и шести мирян, относились дела церковно-административные, школьно-просветительские, церковно-хозяйственные, а также ревизия и контроль. Особо важные дела подлежали совместному рассмотрению Священного Синода и ВЦС. 8 декабря было принято «Определение о правах и обязанностях Святейшего Патриарха Московского и всея России» (8 декабря 1917 года), которое гласило:

«1. Патриарх Российской Церкви есть Первоиерарх ея и носит титул «Святейший Патриарх Московский и всея России». 2. Патриарх а) имеет попечение о внутреннем и внешнем благосостоянии Российской Церкви, в потребных случаях предлагает о надлежащих для того мероприятиях Священному Синоду или Высшему Церковному Совету и является представителем Церкви пред государственною властию; б) созывает Церковные Соборы, согласно положению о них и председательствует на Соборах: в) председательствует в Священном Синоде, Высшем Церковном Совете и соединённом присутствии обоих учреждений…».

3. Другие вопросы церковной жизни.  В соборном определении о проповедничестве было сказано, что проповедь является «одной из главнейшей обязанностей пастырского служения». Участники Собора установили, что необходимо произносить проповедь за каждым воскресным и праздничным богослужением. Было также принято решение о более справедливом распределении между клириками прихода братских доходов. 

Собор обсудил вопрос о правовом положении Церкви в государстве. Профессор С. Н. Булгаков зачитал составленную им декларацию «Об отношениях Церкви и государства». Там, в частности, указывалось: «И ныне, когда волею Провидения рушилось в России царское самодержавие, а на замену ему идут новые государственные формы, Православная Церковь не имеет суждения со стороны их политической целесообразности, но она неизменно стоит на таком понимании власти, по которому всякая власть должна быть христианским служением». После долгих прений было принято соборное определение, носившее в основном характер добрых пожеланий о независимом положении Церкви и благожелательном отношении к ней гражданской власти.

Первая сессия Поместного Собора завершилась 9 (22) декабря 1917 года, после чего делегаты разъехались на рождественские праздники. 

 

Вторая сессия Поместного Собора (20 января\2 февраля 1918 года – 7\20 апреля 1918 года) проходила в здании Московской Духовной семинарии. Из-за военных действий начавшейся Гражданской войны только сто десять делегатов смогли прибыть в Москву. Чтобы не сорвать работу Собора, было принято решение о продолжении соборных деяний при любом количестве собравшихся. 

 К этому времени было уже ясно, что мира между Церковью и государством большевиков, захвативших власть в стране, не будет. В день открытия Второй сессии Собора, 20 (2 февраля) января 1918 года, Совет народных комиссаров своим декретом «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» провозгласил:

«1. Церковь отделяется от государства.

2. В пределах Республики запрещается издавать какие-либо местные законы или постановления, которые бы стесняли или ограничивали свободу совести, или устанавливали какие бы то ни было преимущества или привилегии на основании вероисповедной принадлежности граждан.

3. Каждый гражданин может исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. Всякие праволишения, связанные с исповеданием какой бы то ни было веры или неисповеданием никакой веры, отменяются. 

Примечание. Из всех официальных актов всякое указание на религиозную принадлежность и непринадлежность граждан устраняется.

4. Действия государственных и иных публично-правовых общественных установлений не сопровождаются никакими религиозными обрядами или церемониями.

5. Свободное исполнение религиозных обрядов обеспечивается постольку, постольку они не нарушают общественного порядка и не сопровождаются посягательствами на права граждан Советской республики.

Местные власти имеют право принимать все необходимые меры для обеспечения в этих случаях общественного порядка и безопасности.

6. Никто не может, ссылаясь на свои религиозные воззрения, уклоняться от исполнения своих гражданских обязанностей.

Изъятия из этого положения, под условием замены одной гражданской обязанности другою, в каждом отдельном случае допускаются по решению народного суда.

7. Религиозная клятва или присяга отменяется. В необходимых случаях дается лишь торжественное обещание.

8. Акты гражданского состояния ведутся исключительно гражданской властью: отделами записи браков и рождений.

9. Школа отделяется от церкви.

Преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, не допускается. Граждане могут обучать и обучаться религии частным образом…

12. Никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют.

13. Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявляются народным достоянием.

Здания и предметы, предназначенные специально для богослужебных целей, отдаются по особым постановлениям местной или центральной государственной власти в бесплатное пользование соответственных религиозных обществ».

 

Текст декрета был опубликован 23 января \6 февраля. Уже через два дня, 25 января\8 февраля Священный Собор издал «Соборное постановление по поводу декрета совета народных комиссаров об отделении Церкви от государства»:

«Изданный советом народных комиссаров декрет об отделении Церкви от государства представляет собою, под видом закона о свободе совести, злостное покушение на весь строй жизни православной Церкви и акт открытого против нее гонения.
Всякое участие как в издании сего враждебного Церкви узаконения, так и в попытках провести его в жизнь несовместимо с принадлежностью к православной Церкви и навлекает на виновных кары вплоть до отлучения от Церкви (в последование 73 правилу святых апостол и 13 правилу VII Вселенского Собора)». 

27 января (10 февраля) Собор издал «Воззвание священного Собора к православному народу по поводу декрета народных комиссаров о свободе совести», которое гласило:

«Православные христиане! От века неслыханное творится у нас на Руси Святой. Люди, ставшие у власти и назвавшие себя народными комиссарами, сами чуждые христианской, а некоторые из них и всякой веры, издали декрет (закон), названный «о свободе совести», а на самом деле устанавливающий полное насилие над совестью верующих…». 

 

Среди решений, принятых на Второй сессии в условиях возрастающих гонений на Церковь, следует отметить:

1. Определение по вопросу о церковном управлении на епархиальном и приходском уровне. В нем постановлялось, что епархиальный архиерей управляет епархией при соборном содействии клира и мирян. Епархиальное собрание является высшим органом, избирает членов Епархиального совета и суда и других должностных лиц. Был также установлен возрастной ценз для кандидатов в архиереи – 35 лет.

2. Определение статуса единоверия - направления в старообрядчестве, сторонники которого, сохраняя особенности богослужения и бытового уклада, признавали иерархическую юрисдикцию Московского Патриархата. К началу 1918 года на территории бывшей Российской империи действовало около 600 единоверческих приходов и несколько монастырей. 

«Определение» Собора от 22 февраля (7 марта) 1918 года гласило:

«Единоверцы суть чада Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, кои, с благословления Поместной Церкви, при единстве веры и управления, совершают церковные чинопоследования по Богослужебным книгам, изданным при первых пяти Русских Патриархах, - при строгом сохранении древнерусского бытового уклада.
Единоверческие приходы входят в состав православных епархий и управляются, по определению Собора или по поручению правящего Архиерея, особыми единоверческими Епископами, зависимыми от епархиального Архиерея». 

3. Упразднение Святейшего Синода. В связи с конфискацией в Петрограде помещений и имущества Святейшего Синода Поместный Собор 14 (27) февраля решил передать его полномочия вновь избранным органам церковного управления – Священному Синоду и ВЦС. На этом синодальная эпоха в истории Русской Православной Церкви завершалась. Однозначная оценка ей еще не вынесена. Но стоит прислушаться к мнению видного церковного историка протоиерея Владислава Цыпина:

«Но для Православной Церкви упразднение Патриаршества и замена его Святейшим Синодом, Первоприсутствующий в котором не обладал каноническими правами и обязанностями Первого епископа, как они очерчены в 34-м Апостольском правиле, явилось актом, чреватым печальными, если не сказать катастрофическими последствиями. В немалой степени связанная с упразднением Патриаршества бюрократизация церковного управления, поставленного под контроль чиновного аппарата во главе с обер-прокурором Святейшего Синода, оттолкнула от Церкви сначала часть образованного российского общества, затем, в середине XIX века, едва ли не большинство интеллигенции, а на рубеже XIX и XX столетий уже и массы простого народа, особенно в городах, что в конечном счете обернулось катастрофой 1917 года, грозившей гибелью самой России. Для Православной Церкви тогда открылся путь голгофских страданий, путь исповедничества и мученичества».

4. Принятие «Приходского устава» Русской церкви (25 марта\6 апреля). В нем ставились задачи оживления приходской деятельности и сплочения прихожан вокруг Церкви. Собор указал, что священной обязанностью прихода является забота о благоустроении его святыни – храма. По новому уставу жизнью церковной общины должно было руководить возглавляемое настоятелем Приходское собрание и избранный из его членов Приходской совет.

 

5. Отношение к гражданскому браку. Собор единодушно высказался против новых законов о гражданском браке и его расторжении. Соборное постановление гласило: «Брак, освященный Церковью, не может быть расторгнут гражданской властью». 

 

Во время работы второй сессии все чаще приходили известия диких бесчинствах в отношении духовных лиц, ограблении храмов и монастырей, о мученических и исповеднических подвигах архиереев, пастырей и мирян Русской Церкви. 

В ночь на 25 января (7 февраля) 1918 мученическую смерть претерпел митрополит Киевский Владимир, в миру Василий Никифорович Богоявленский. Он родился в 1848 году в Тамбовской губернии в семье священника. В 1874 году окончил Киевскую Духовную Академию и затем семь лет преподавал в Тамбовской Духовной Семинарии. В 1882 году принял священство и служил в г. Козлове. В 1886 году потерял жену и единственного сына, после чего принял постриг. С 1888 года - епископ Старорусский, викарий Новгородской епархии, с 1891 года - правящий архиерей Самарской епархии, с 1892 по 1898 год - в сане архиепископа Карталинского управлял Грузинским экзархатом.В 1898 году был назначен митрополитом Московским и Коломенским и пребывал здесь 15 лет. 

Владыка известен был своими проповедями на заводах и фабриках, благотворительностью, помощью неимущим. В 1912 году, после смерти митрополита Петербургского Антония, владыка Владимир был назначен на Петербургскую кафедру, где пробыл 3 года. В связи с усиливавшимся влиянием при Дворе Распутина, митрополит попросил у Государя личной аудиенции и прямо указал ему на все сплетни и грязные рассказы, которые ходили в обществе. Не без влияния Государыни, узнавшей об этой аудиенции и относившейся к Распутину с большим благоговением, митрополит Владимир в 1915 году был отстранен от управления Петербургской епархией и назначен в Киев с оставлением в должности первенствующего члена Синода. Митрополит Владимир, таким образом, единственный в Русской Церкви архиерей, который последовательно занимал все три столичные митрополичьи кафедры. 

После окончания первой сессии Поместного собора митрополит Владимир вернулся в Киев. К этому времени власть здесь принадлежала Центральной Раде, провозгласившей независимость Украинского государства. Рада поддерживала сторонников отделения Украинской православной церкви от Московского патриархата. Было запрещено поминовение за богослужением патриарха Тихона. 

По возвращении митрополита Владимира в Киев сторонники украинской церковной автокефалии стали требовать от него добровольного ухода с кафедры. Получив отказ, представители рады предложили святителю стать патриархом Украинской Церкви. И это предложение было отклонено. Тогда развернулась агитация против митрополита Владимира среди монахов Киево-Печерской Лавры, в которой находились покои митрополита. 

В середине января 1918 года в Киеве начались боевые действия между частями Центральной рады и большевиками. В городе воцарились анархия и произвол. 25 января (7 февраля) в митрополичий покои ворвалась группа солдат. Они стали требовать у святителя деньги, подвергая его пыткам и издевательствам. Затем бандиты убили священномученика. На теле священномученика, найденном у ворот Лавры, имелись огнестрельная рана у правой глазницы, резаная рана на голове, колотая рана под правым ухом, четыре колотые раны на губе, две огнестрельные раны в области правой ключицы, развороченная рана в области груди с обнажением грудной полости, колотая рана в поясничной области и еще две колотые раны в груди.

Известие о мученической смерти митрополита Владимира было воспринято членами Собора как акт открытого гонения на духовенство. В тот же день, 25 января (7 февраля) Собор принял резолюцию, которой Патриарху поручалось назначить трёх лиц, которые могли бы стать патриаршими местоблюстителями в случае его смерти до выборов нового патриарха. Имена должны были держаться в тайне и быть оглашены в случае невозможности для Патриарха исполнять свои обязанности. Святейший Тихон исполнил поручение Собора, о чем и доложил на закрытом заседании. 

В воскресенье 11 (24) марта в храме Христа Спасителя по совершении литургии, собором архиереев во главе с Патриархом и сонмом прочего духовенства, включая членов Поместного Собора, был совершён «чин в неделю Православия», во время которого была провозглашена анафема еретикам, богоотступникам, хулителям святой веры, а также «глаголющим хульная на святую веру нашу и возстающим на святые храмы и обители, посягающим на церковное достояние, поношающим и убивающим священников Господних и ревнителей веры отеческия».

5 (18) апреля 1918 года было принято «Определение Священного Собора Православной Российской Церкви о мероприятиях, вызываемых происходящим гонением на Православную Церковь», которое гласило:

«Установить возношение в храмах за Богослужением особых прошений о гонимых ныне за Православную Веру и Церковь и о скончавших жизнь свою исповедниках и мучениках.
Совершать торжественные моления: а) поминальное об упокоении со святыми усопших и б) благодарственное о спасении оставшихся в живых…
Установить во всей России ежегодное молитвенное поминовение в день 25-го января, или в следующий за сим воскресный день (вечером) всех усопших в нынешнюю лютую годину гонений исповедников и мучеников…».

Архиерейский Собор Русской Православной Церкви в 1992 году прославил митрополита Владимира (Богоявленского) в лике священномучеников, а также установил празднование Собора новомучеников и исповедников Российских – «25 января \ 7 февраля, в случае совпадения сего числа с воскресным днем или в ближайший воскресный день после оного». 

В конце второй сессии Собором были канонизированы святители Софроний Иркутский (1704 – 1771, память 30 марта\12 апреля, 10\23 июня, 30 июня\13 июля) и Иосиф Астраханский (1579 – 1672, память 11\24 мая).

 

Третья сессия Поместного Собора. Проходила также в Москве с 19 июня\2 июля по 7\20 сентября 1918 года. На этот раз собралось сто сорок делегатов. Собор выработал и принял «Определение о порядке избрания Святейшего Патриарха», которое было в основном аналогично состоявшемуся избранию Патриарха Тихона. Затем было принято «Определение о Местоблюстителе Патриаршего престола».

2 (15) августа Собор принял решение о признании недействительным лишение священнослужителей сана по политическим мотивам. Вследствие этого решения были реабилитированы страдалец за Церковь митрополит Ростовский Арсений (Мацеевич, † 1772) и священник Григорий Петров (1866 -1925), лишенный сана в 1908 году за активное участие в общественной и политической жизни страны. Этим же определением Церковь признала себя аполитичной организацией и постановила, что члены ее не имеют права свою личную политическую позицию выдавать за общецерковную. Осуждалась всякая деятельность, направленная на причинение вреда Церкви.

Важным решением Собора является принятое им «Определение о монастырях и монашествующих». Данным определением восстанавливался древний обычай избрания братией и сестричеством настоятелей и настоятельниц монастырей. Для постригаемых вводился возрастной ценз в 25 лет. Собор рекомендовал всем монастырям вводить общежительный устав. Для духовного руководства насельников предполагалось в каждой обители иметь опытного старца или старицу. Всем насельникам предписывалось нести трудовое послушание. Духовно-просветительное служение миру, по решению Собора, должно было выражаться в строго уставном богослужении, духовничестве, старчестве и проповедничестве.
Основываясь на Священном Писании и церковных канонах, Собор вынес определения, запрещавшее второй брак для вдовых и разведенных клириков, и подтверждавшее невозможность восстановления в сане лиц, лишенных его по приговору духовных судов, правильных по существу и форме. 

13 (26) августа Собор восстановил празднование Дня всех святых, в земле Российской просиявших, который был установлен в середине XVI века при митрополите Макарии, а во время Никоновских реформ отменен. В определении Собора говорилось:

«Восстанавливается существовавшее в Русской Церкви празднование дня памяти Всех святых русских. Празднование это совершается в первое воскресенье Петровского поста».

30 августа вышло «Определение об охране церковных святынь от кощунственного захвата и поругания».

В последние дни сессии было принято соборное «Определение о привлечении женщин к деятельному участию на разных поприщах церковного служения». Кроме активного участия в приходской жизни у женщин-христианок появилась возможность участия в благочиннических и епархиальных собраниях. В виде исключения они могли исполнять псаломщическую должность, без включения в клир. 

В связи с отделением Польши от России Собор вынес особое «Определение об устройстве Варшавской епархии», которая считалась неотъемлемой частью Российской Церкви. Было принято также определение об автономном статусе Церкви на Украине, оккупированной немцами. Украинская церковь, оставаясь в юрисдикции Московского патриархата, могла самостоятельно решать внутренние дела: административные, просветительские, хозяйственные, благотворительные и т. п.

31 августа (12 сентября) Собор обсудил и принял определение «Об охране церковных святынь от кощунственного захвата и поругания», которое в частности, гласило: « Никто из православных христиан под страхом церковного отлучения да не дерзнет участвовать в изъятии святых храмов, часовен и священных предметов, в них находящихся, из действительного обладания Святой Церкви». 

На заседании 7 (20) сентября было решено собрать очередной Поместный Собор весной 1921 года. Таким образом, была заложена норма регулярного проведения Поместных Соборов: не менее одного раза в три года. В тот же день, обращаясь к собравшимся, Патриарх Тихон объявил о прекращении работы Собора. Это решение было вызвано конфискацией помещений, где проходили соборные заседания. В силу этого программа его деятельности не была исчерпана. 

В частности, не были рассмотрены вопросы о богослужении и его единообразном сокращении, о правке церковных книг и редактировании богослужебных текстов. Не было выработано соборных решений об автокефалии Грузинской Церкви, провозглашенной в одностороннем порядке 12 марта 1917 на Мцхетском Соборе; о православных приходах в независимой Финляндии, о церковных издательствах, суде, календаре и некоторые другие вопросы. Все подготовленные в отделах проекты Собор передал на рассмотрение ВЦУ, а также передал ему право ввода утвержденных решений в церковную практику.

Русская Православная церковь с благодарностью хранит память об участниках ставшего историческим Поместного Собора 1917–1918 годов, многие из которых во главе со святым исповедником Патриархом Тихоном своими страданиями запечатлели верность Христу Спасителю и основанной Им Святой Церкви.

Собрание определений и Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг.

II. Время патриарха Тихона

 

Житие патриарха Тихона до 1918 года

Будущий патриарх, в миру Василий Иванович Беллавин, родился 19 января (1 февраля) 1865 года в городе Торопце Псковской губернии в семье священника. Образование получил в Торопецком духовном училище и в Псковской Духовной семинарии. Интересно, что семинаристы, дававшие друг другу самые различные, именовали его «патриархом», выразив тем самым уважение к высоким духовным качествам товарища. В 1884 году Василий Беллавин поступил в СПбДА, где из-за трудного материального положения сочетал учебу с работой библиотекарем. Здесь он пишет кандидатскую диссертацию, связанную с историей католической церкви на Западе. 

В 1888 году, по окончании академии Василий Беллавин, не вступивший в брак, направляется в Псковскую Семинарию преподавателем французского языка. В ноябре 1891 года он принимает постриг с именем Тихон в честь святителя Тихона Задонского, а спустя месяц рукополагается в иеромонахи и продолжает преподавательскую деятельность, читая курсы Основного, Нравственного и Догматического Богословия. Как педагога его отличало удивительно мягкое отношение к семинаристам. 

В марте 1892 года о. Тихон назначается инспектором Холмской Семинарии, а с июля месяца становится ее ректором с возведением в сан архимандрита с возложением обязанностей благочинного монастырей Варшавской епархии. Холмщина, в которой довелось ему трудиться на пастырском поприще, являлась частью автономного Царства Польского. Православное население ее составляли в основном крестьяне и представители низших слоев горожан. Землевладельцы были, как правило, поляки-католики, а городские верхи - католики и иудеи. Таким образом, социальные конфликты, характерные для всей Российской империи, усугублялись здесь межнациональным и межрелигиозным напряжением. 

В этих сложных условиях о. Тихон успешно справлялся со своими нелегкими пастырскими обязанностями. 19 Октября 1897 года в Троицком Соборе Александре - Невской Лавры была осуществлена его хиротония в архиепископы Люблинские, викария Холмской епархии. И в этом сане святитель действовал с присущим ему тактом, сохраняя хорошие отношения с католическим духовенством несмотря на то, что он твердо защищал интересы Православной Церкви. Точно также и с местным еврейством у него отношения там складывались достаточно мягко. 

Шестилетний опыт успешный опыт работы святителя с инославными был учтен при назначении его в сентябре 1898 в Северную Америку, правящим епископом Алеутским и Аляскинским. Название епархии отражало скорее историю ее возникновения, чем реальное состояние к концу XIX века. К этому времени потомки первых русских поселенцев в большинстве своем ассимилировались в среде англоязычного населения, и перешли в протестантизм. Но зато к этому времени возрос поток переселенцев из России, направлявшихся в основном через восточное побережье США и расселявшихся затем по всей территории страны. В православные общины вливались также русины - выходцы из Австро-Венгрии, возвращавшиеся из унии в веру своих предков, а также сербы, албанцы, болгары и румыны. Греки и христиане-арабы стремились создавать свои приходы. 

Исходя из религиозной ситуации в стране, святитель Тихон в 1900 году изменил свой титул на Алеутского и Северо-Американского и перевел кафедру из Сан-Франциско в Нью-Йорк. Он очень быстро понял, что разноплеменных православных Русской епархии можно объединить, прежде всего, общим языком богослужения. Поэтому при нем стал осуществляться перевод богослужения на английский язык. Он построил в Нью-Йорке Никольский Кафедральный Собор, открыл несколько десятков храмов по всей Америке. Сделать это было очень сложно материально, так как помощь из России поступала скудная, а православная паства была очень бедной. Невзирая на трудности, святитель Тихон открыл первые православные монастыри в Америке, а также первое Духовное училище в Кливленде и Духовною семинарию в Миннеаполисе, которая впоследствии была переведена в Нью-Йорк и стала известной как Свято-Владимирская семинария. 

Деятельность будущего патриарха в Северной Америке проходила в уникальных для русского архиерея условиях отделения Церкви от государства, преобладания протестантизма и реального религиозного плюрализма. Православная Церковь оказалась в ситуации, когда она могла надеяться только на себя и на свою паству в построении своей приходской жизни, в организации просветительской и благотворительной деятельности. И святитель Тихон смог сделать чрезвычайно много для Православия без всякой поддержки государства, как русского, так и американского. В этих условиях святитель часто принимал неординарные решения.

Прежде всего, он осознал, что американская епархия неизбежно станет со временем не только англоязычной, но автокефальной Американской Православной Церковью. Поэтому своей задачей святитель считал необходимым сделать процесс отделения максимально безболезненным с тем, чтобы, став автокефальным, Американское Православие сохранило свои духовные узы с Русской Церковью. Он также понимал, что Американская Православная Церковь объединяет различные этнические группы населения. 

Поэтому святитель. Тихон направляет в Синод проект, который предполагая в перспективе автокефалию Американской Церкви, предлагал создание при нем, как правящем архиерее, нескольких викарных епископов – грека, серба, албанца и араба, с тем, чтобы они, пользуясь авторитетом именно в этих этнических православных группах, смогли бы активнее включить их в жизнь Русской Православной епархии. Этот проект в Синоде не был одобрен, но другие предложения святителя Тихона были приняты.

Так, он доказал, что приходы не могут существовать в Америке на таких условиях, как они существуют в России. Им нужен особый устав, предполагающий за приходом права юридического лица, в том числе и на владение собственностью. И такой приходской устав был принят, а многие положения напоминали тот, который позже был утвержден на Соборе 1917 - 1918 годов. 

В 1907 году святитель Тихон созвал первый Собор в своей епархии, которая к этому времени называлась Русской Православной Греко - Кафолической Церковью в Америке. Смена названия в значительной мере определялась целью включения в нее греческих и униатских приходов. В этом же году святителя, возведенного в сан архиепископа, переводят в Россию, на Ярославскую кафедру. Своему преемнику он оставил солидное наследие. В епархии было уже более ста приходов, 113 приходских школ, 4 богословских журнала на разных языках, около 400 тысяч прихожан. 

На новом месте служения святитель весьма удивил свою паству. Во-первых, он начал с того, что стал посещать приходы епархии, ездить по самым ее глухим уголкам для того, чтобы лично вникнуть в ее проблемы. Удивил он и клириков, отменив давний обычай, когда общение священника с архиереем начиналось с земного поклона. В 1908 году происходит историческая встреча архиепископа Тихона с уже тяжело больным о. Иоанном Кронштадтским. О. Иоанн, всегда почтительно относившийся к архиереям, неожиданно первый закончил разговор, сказав слова, показавшиеся тогда странными: «Теперь, Владыко, садитесь Вы на мое место, а я пойду отдохну».

После шести лет служения в Ярославле святитель вновь переводится на сложную кафедру, требовавшую от него общения с инославными. В январе 1914 года он становится архиепископом Виленским и всея Литвы. И вновь ему удается выстроить ровные отношения с иноверцами, а католические священники даже берут у него благословение. После начала Первой мировой войны и отступления русских войск святитель эвакуируется в Москву, сопровождая наиболее почитаемые святыни Виленской кафедры. С 1915 года он является присутствующим членом Святейшего Синода. В июне 1917 года святителя избирают на Московскую кафедру и спустя два месяца возводят в сан митрополита. Впереди был крестный путь патриаршего служения. 

 

Деятельность патриарха Тихона в годы Гражданской войны.

Первосвятительская деятельность патриарха Тихона начиналась в тяжелейших для страны условиях. Россия продолжала участвовать в Первой мировой войне, терпя тяжёлые поражения в условиях развала армии и флота. Разрасталось пламя гражданской войны, разделившей страну на «белых» и «красных». Советская власть форсировано ликвидировала частную собственность на средства производства. Помещичьи земли конфисковались с применением самого грубого насилия. Попытки противодействия со стороны как открытых противников новой власти, так и недавних союзников большевиков бесцеремонно подавлялись. 

Приход В.И. Ленина и его соратников к власти в октябре 1917 года мотивировался созданием благоприятных условий для созыва Учредительного собрания, которое должно было определить государственное устройство России. Выборы проходили 12 (25) ноября 1917 года при участии около 50% избирателей. Получив около четверти голосов и оставшись в Учредительном собрании в меньшинстве, большевики 6 (19) января разогнали его. Известие о роспуске Собрания и расстреле демонстрации в его поддержку стало еще одним толчком к разрастанию Гражданской войны. 

Не остались в стороне от происходящего и участники Поместного собора Часть мирян - членов Собора, в том числе известные философы и богословы братья Евгений и Григорий Трубецкие, принимает решение отправиться на юг, в Добровольческую армию генерала Корнилова. Эта группа явилась на приём к патриарху Тихону и испросила его благословения белому движению. Но патриарх отказался это сделать, что буквально потрясло, по словам князя Г.Н. Трубецкого, участников встречи. 

Сказав, что не будет препятствовать им покинуть Собор и отправиться на юг, патриарх заявил, что Церкви в этой ситуации, обличая большевиков за их конкретные преступные деяния, не подобает солидаризироваться с какой бы то ни было политической силой. Раз в стране началась гражданская война, то хотя бы Церковь должна быть вне ее. Конечно, каждый в отдельности православный человек, в том числе и священник, может и должен определять свою позицию в это время, но он, как патриарх, как лицо уже уполномоченное выступать от лица всей Церкви, не считает для себя возможным предписывать всему духовенству определенную позицию. 

Патриарх Тихон стремился удержать Церковь от участия в политических событиях в любой форме. Но с каждым днем даже ему самому сделать это было все труднее и труднее. Участники Собора, как и значительная часть населения России, были возмущены унизительными условиями Брестского мира, подписанного советским правительством с Германией и ее союзниками.  Учитывая все возможные последствия для Церкви и себя лично, патриарх Тихон счел необходимым высказаться по этому поводу. 18 марта 1918 года было обнародовано его послание, в котором, частности, говорилось:

«Благословен мир между народами, ибо все братья, всех призывает Господь мирно трудиться на земле, для всех уготовал Он Свои неисчислимые богатства, и Святая Церковь непрестанно возносит Свои молитвы о мире всего мира, уповая, что восторжествует на земле правда Христова и соединит враждующих братьев в единое стадо под водительством единого небесного Пастыря. И несчастный русский народ, вовлеченный в братоубийственную кровавую войну, нестерпимо жаждал мира, как некогда народ Божий жаждал воды в палящей зноем пустыни. Но тот ли это мир, о котором молится Церковь, которого жаждет народ?

Заключенный ныне мир, по которому отторгаются от нас целые области, населенные православным народом, и отдаются на волю чуждого по вере врага, а десятки миллионов православных людей попадают в условия великого духовного соблазна до их веры, мир, по которому даже искони православная Украина отделяется от братской России, стольный град Киев, мать городов русских, колыбель нашего Крещения, хранилище святых, перестает быть городом державы Российской, мир, отдающий наш народ и русскую землю в тяжкую кабалу, такой мир не даст народу желанного отдыха и успокоения. Церкви же Православной принесет великий урон и горе, а отечеству неисчислимые потери…

Святая Православная Церковь, искони помогавшая русскому народу собирать и возвеличивать государство русское, не может оставаться равнодушной при виде его гибели и разложения… Этот мир, принужденно подписанный от лица русского народа, не приведет к братскому сожительству народа, в нем нет залога успокоения и примирения, в нем посеяны семена злобы и человеконенавистничества, в нем зародыши новых войн и зол для всего человечества»

История подтвердила правоту пророческих слов патриарха. Но эти же слова давали повод новой власти России обвинить патриарха в том, что он высказывается по вопросу, который церковной жизни не касается. 

В перерыве между второй и третьей сессией Собора патриарх Тихон решил посетить Петроград, город, в котором на государственном уровне богоборческая власть впервые повела наступление против Церкви. Были предприняты попытки захвата Александро - Невской Лавры, сопровождавшиеся убийствами священнослужителей. В ответ около 57 тысяч питерских прихожан вступили в союзы защиты православных храмов. Члены братства защиты Александро-Невской лавры во главе с его председателем епископом Прокопием перед ракой с мощами благоверного князя Александра дали обет защищать обитель до последнего вздоха. Напряженность между православным народом и властями достигла особой остроты. И поэтому патриарх решил приехать именно сюда, чтобы поддержать верующих Петрограда.

Приезд первосвятителя вызвал оживление церковной жизни. Православные христиане почувствовали, что они не оставлены патриархом, не забыты им. Воодушевление было столь велико, что большевики вынуждены были временно воздержаться от наступления на церковную жизнь. Более того, они не стали препятствовать крестному ходу по Невскому проспекту, состоявшемуся по благословению патриарха. Но энтузиазм православных людей заставил власти задуматься об устранении Первосвятителя из церковной жизни. 

Как свидетельствует архидиакон Розов, сопровождавший патриарха в поездке, только чудо спасло патриарха от ареста, а то и гибели. Поезд, на котором святитель и сопровождавшие его духовные лица, совершенно неожиданно остановился на одной из станций и выбился из графика движения. Чекисты, которые должны были арестовать патриарха, безуспешно искали его в другом составе, который шел по расписанию патриаршего. Святителю Тихону удалось благополучно вернуться в Москву, где уже было известно о попытке его ареста. 

 Летом 1918 года Советская власть приступила к осуществлению «красного террора», направленного против социальных групп, провозглашенных классовыми врагами, а также против лиц, обвиняемых в контрреволюционной деятельности. К классовым врагам было причислено и духовенство, расправы над которым проводились теперь в рамках государственной политики. 

Первым из архиереев, погибших после официально объявленного «красного террора», стал архиепископ Тобольский Ермоген (Долганов), казненный 16 июня. Арестован он был без всякого обвинения, просто как представитель духовенства. Когда представители духовенства и мирян обратились в ЧК, им объяснили, что архиепископ Ермоген является контрреволюционером, но его могут выпустить под залог в громадную сумму. Средства были собраны и доставлены в ЧК, где их приняли, а церковную делегацию арестовали. 18 июня святителя Ермогена утопили, привязав камень на шею, в реке Тобол. В этот же день в Пермской епархии были расстреляны архиепископ Андроник Пермский и епископ Феофан Соликамский. Когда об их убийстве стало известно участникам Собора, была создана комиссия для расследования этого преступления. В нее вошли несколько архиереев, которые при возвращении в Москву были арестованы и расстреляны. 

В ночь на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге в подвале дома горного инженера Ипатьева во исполнение постановления Уральского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов и в соответствии с личными санкциями руководителей Советской России В.И. Ленина и Я.М. Свердлова был расстрелян последний российский император Николай Александрович Романов. Вместе с ним были убиты члены его семьи – супруга Александра Федоровна, дочери Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия, сын Алексей, а также врач Евгений Боткин, повар Иван Харитонов, камердинер Алексей Трупп и горничная Анна Демидова. 

1 ноября 1981 года император Николай и его семья были прославлены Русской Зарубежной Церковью. Решением Архиерейского Собора Русской православной церкви от 14 августа 2000 года император Николай II, императрица Александра, царевич Алексий, великие княжны Ольга, Татиана, Мария и Анастасия были прославлены как страстотерпцы в сонме новомучеников и исповедников Российских. 

Память 17 июля. 

В ночь на 18 июля 1918 года в 18 км от города Алапаевска у рудника Нижняя Селимская была совершена зверская расправа над другими представителями династии Романовых – великой княгиней Елизаветой Фёдоровной, основательницей и инокиней Марфо-Мариинской обители, великим князем Сергеем Михайловичем, князьями Иоанном Константиновичем, Константином Константиновичем младшим, Игорем Константиновичем и Владимиром Павловичем. С ними были казнены Фёдор Михайлович Ремез, управляющий делами великого князя Сергея Михайловича и сестра Марфо-Мариинской обители Варвара (Яковлева), келейница Елизаветы Фёдоровны.

1 ноября 1981 года Алапаевские мученики (исключая Ф. М. Ремеза) были канонизированы Русской православной церковью заграницей. Архиерейскии собор Русской православной церкви 1992 года прославил как преподобномучениц великую княгиню Елисавету и инокиню Варвару. 

Память 18 июля.

Советское правительство не предавало огласке расправу над Романовыми, сообщив лишь о расстреле последнего императора. Когда информация о казни Николая II дошла до Москвы, патриарх на протоколе совещания Соборного совета наложил резолюцию: «Благословляю архипастырей и пастырей молиться о сем на местах» - то есть, служить заупокойные службы об убиенном государе. Первосвятитель пошел на этот шаг, зная о неизбежной реакции большевистской власти, ибо Церкви не подобало делать вид, что беззаконное убийство помазанника Божия для нее безразлично. Это указание патриарха было исполнено во многих епархиях, где служились панихиды об императоре. 

Террор стал причиной появления нового послания патриарха, направленного им 8 августа 1918 года, накануне открытия третьей сессии Поместного собора. В нем, в частности, говорилось: «Ещё продолжается на Руси эта страшная и томительная ночь, не видно в ней радостного рассвета. Изнемогает наша Родина в тяжких муках, и нет врача, исцеляющего её. Где же причины этой длительной болезни, повергающей одних в уныние, других в отчаяние? Вопросите вашу православную совесть, и в ней найдёте ответ на этот мучительный вопрос. 

«Грех, тяготеющий над нами» - скажет она вам, - «вот сокровенный корень вашей болезни, вот источник всех наших бед и злоключений. Грех разжёг повсюду пламень страстей, вражду и злобу, и брат восстаёт на брата. Тюрьмы наполнились узниками, земля упивается неповинной кровью, проливаемой братской рукой, оскверняется насилием, грабежами, блудом и всякой нечистотой. Из того же ядовитого источника греха вышел великий соблазн чувственных земных благ, которыми и прельстился наш народ, забыв об едином на потребу. 

Мы не отвергли этого искушения, как отверг его Христос - Спаситель в пустыне. Мы захотели создать рай на земле, но без Бога и Его святых заветов. Бог же поругаем не бывает. И вот, мы алчем, жаждем и наготуем на земле, благословенной обильными дарами природы, и печать проклятья легла на самый народный труд, на все начинания рук наших. Грех тяжкий, нераскаянный грех, вызвал сатану из бездны, извергающего ныне хулу на Господа и Христа Его, и воздвигающего открытое гонение на Церковь».

26 октября 1918 года патриарх Тихон направляет послание к Совету Народных Комиссаров. Начинается оно словами из Евангелия: «Все, взявшие меч, мечом погибнут» (Мф. 26,52). А далее, как бы продолжая эти слова, патриарх писал: «Это пророчество Спасителя обращаем Мы к вам, нынешние вершители судеб нашего отечества, называющие себя «народными» комиссарами. Целый год держите в руках своих государственную власть и уже собираетесь праздновать годовщину Октябрьской революции. Но реками пролитая кровь братьев наших, безжалостно убитых по вашему призыву, вопиет к небу и вынуждает нас сказать вам горькое слово правды. 

Захватывая власть и призывая народ довериться вам, какие обещания давали вы ему и как исполнили эти обещания? Поистине, вы дали ему камень вместо хлеба и змею вместо рыбы (Мф. 7,9-10). Народу, изнуренному кровопролитной войной, вы обещали дать мир «без аннексий и контрибуций». От каких завоеваний могли отказаться вы, приведшие Россию к позорному миру, унизительные условия которого вы сами не решались обнародовать полностью? Вместо аннексий и контрибуций великая наша Родина завоевана, умалена, расчленена, и в уплату наложенной на нее дани вы тайно вывозите в Германию не вами накопленное золото… 

Отказавшись защитить Родину от внешних врагов, вы, однако, беспрерывно набираете войска. Против кого вы их ведете? Вы разделили весь народ на враждующие между собой станы и ввергли его в небывалое по жестокости братоубийство. Любовь Христову вы открыто заменили ненавистью и вместо мира искусственно разожгли классовую вражду. И не предвидится конца порожденной вами войне, так как вы стремитесь руками русских рабочих и крестьян поставить торжество призраку мировой революции…. 

Никто не чувствует себя в безопасности; все живут под постоянным страхом обыска, грабежа, выселения, ареста, расстрела. Хватают сотнями беззащитных, гноят целыми месяцами в тюрьмах, казнят смертью часто без всякого следствия и суда, даже без упрощенного, вами введенного суда. Казнят не только тех, которые перед вами в чем-либо провинились, но и тех, которые даже перед вами заведомо ни в чем не виноваты, а взяты лишь в качестве «заложников», этих несчастных убивают в отместку за преступления, совершенные не только им не единомышленными, а часто вашими же сторонниками или близкими вам по убеждениям…. 

Казнят епископов, священников, монахов и монахинь, ни в чем не повинных, а просто по огульному обвинению в какой-то расплывчатой и неопределенной «контрреволюции». Бесчеловечная казнь отягощается для православного лишением последнего предсмертного утешения - напутствия Святыми Тайнами, а тела убитых не выдаются родственникам для христианского погребения… Но вам мало, что вы обагрили руки русского народа братскою кровью: прикрываясь различными названиями - контрибуцией, реквизицией и национализацией, вы толкнули его на самый открытый и беззастенчивый грабеж. 

По вашему наущению разграблены или отняты земли, усадьбы, заводы, фабрики, дома, скот, грабят деньги, вещи, мебель, одежду. Сначала под именем «буржуев» грабили людей состоятельных, потом под именем «кулаков» стали грабить более зажиточных и трудолюбивых крестьян, умножая таким образом нищих, хотя вы не можете не сознавать, что с разорением великого множества отдельных граждан уничтожается народное богатство и разоряется сама страна. 

Соблазнив темный и невежественный народ возможностью легкой и безнаказанной наживы, вы отуманили его совесть, заглушили в нем сознание греха; но какими бы названиями ни прикрывались злодеяния - убийство, насилие, грабеж всегда останутся тяжкими и вопиющими к Небу об отмщении грехами и преступлениями... 

Не проходит дня, чтобы в органах вашей печати не помещались самые чудовищные клеветы на Церковь Христову и ее служителей, злобные богохульства и кощунства. Вы глумитесь над служителями алтаря, заставляете епископов рыть окопы и посылаете священников на грязные работы. Вы наложили свою руку на церковное достояние, собранное поколениями верующих людей, и не задумались нарушить их посмертную волю. Вы закрыли ряд монастырей и домовых церквей, без всякого к тому повода и причины. Вы заградили доступ в Московский Кремль — это священное достояние всего верующего народа. Вы разрушаете исконную форму церковной общины - приход, уничтожаете братства и другие церковно - благотворительные просветительные учреждения, разгоняете церковно - епархиальные собрания, вмешиваетесь во внутреннее управление Православной Церкви. Выбрасывая из школ священные изображения и запрещая учить в школах детей вере, вы лишаете их необходимой для православного воспитания духовной пищи... 

Мы знаем, что Наши обличения вызовут у вас только злобу и негодование и что вы будете искать в них лишь повода для обвинения нас в противлении власти, но чем выше будет подниматься «столп злобы» вашей, тем вернейшим будет оно свидетельством справедливости наших обличений. Не наше дело судить о земной власти. Всякая власть, от Бога допущенная, привлекла бы наше благословение, если бы она воистинну явилась «Божиим слугой» на благо подчиненных и была страшная «не для добрых дел, а для злых» (Рим. 13,34). 

Ныне же к вам, употребляющим власть на преследование ближних, истребление невинных, простираем мы Наше слово увещания: отпразднуйте годовщину своего пребывания у власти освобождением заключенных, прекращением кровопролития, насилия, разорения, стеснения веры; обратитесь не к разрушению, а к устроению порядка и законности, дайте народу желанный заслуженный им отдых от междоусобной брани. А иначе взыщется от вас всякая кровь праведная, вами проливаемая (Лк. 11,51) и от меча погибнете сами вы, взявшие меч (Мф. 26,52)». 

Патриарх Тихон не призывал к вооружённой борьбе с большевиками. Обличая деяния власти, он обратился к ней в надежде пробудить хотя бы чувство здравого смысла. Советское правительство в это время находились в исключительно трудном положении. Закончилась Первая мировая война и страны Антанты стали наращивать военную интервенцию против России. Благодаря их усилиям удалось консолидировать разрозненные силы белого движения. Его лидером стал бывший командующий Черноморским флотом адмирал Александр Васильевич Колчак, начавший наступление в Сибири и на Урале. С юга шли три армии генерала Антона Ивановича Деникина. Из Прибалтики двинулись на Петроград части генерала Николая Николаевича Юденича. 

В этих тяжелейших для нее условиях советская власть не только не прекратила наступления на Церковь, но наносила ей новые удары. 3(16) февраля 1919 года принимается постановление Наркомата юстиции об организованном вскрытии мощей. Это был хорошо рассчитанный шаг, направленный на подрыв доверия к Церкви. Большевикам было хорошо известно, что в среде церковного народа было широко распространено представление о том, что мощи святого должны быть обязательно нетленными. Не было для них тайной и то, что в раках часто находились тленные останки, а также различные посторонние предметы, которые имитировали нетление. 

Вскрытие мощей, снятие с них покровов и облачений, согласно постановлению Наркомата юстиции, должны были осуществлять священнослужители в присутствии представителей местных органов советской власти, ВЧК и медицинских экспертов. По итогам вскрытия предписывалось составлять акт. Патриарх Тихон уже на второй день после издания кощунственного постановления Наркомата юстиции, 4 (17) февраля, разослал епархиальным архиереям указ об «устранении поводов к глумлению и соблазну в отношении святых мощей... во всех тех случаях, когда и где это признано будет вами необходимым и возможным...». 

Пытаясь предотвратить осквернение мощей преподобного Сергия Радонежского, Святейший Патриарх писал 2 (15) апреля 1919 г. председателю Совнаркома: «По долгу пастырского служения заявляю вам, что всякое оскорбление религиозного чувства народа вызовет в нем естественную скорбь, справедливое негодование и может взволновать его даже в несравненно большей степени, чем все другие невзгоды жизни... Вскрытие мощей нас обязывает стать на защиту поругаемой святыни и вещать народу: Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам (Деян. 5. 30)». Несмотря на протест патриарха и возмущение верующих, мощи преподобного Сергия Радонежского были вскрыты 11 (24) апреля 1919 года. 

Власти внимательно следили за патриархом и решили граничить его деятельность. В ночь с 24 на 25 ноября 1919 года он по распоряжению ВЧК был подвергнут домашнему аресту без предъявления обвинения. В его покоях учинили обыск и поставили стражу. В декабре 1919 г. патриарха вызвали в здание ЧК на Лубянку. Его провели в кабинет председателя отдела ВЧК по борьбе с контрреволюцией Мартына Лациса (Ян Фридрихович Судрабс). Первый вопрос, заданный патриарху, был о том, передавал ли он благословение адмиралу Колчаку. Первосвятитель ответил, что благословения не посылал и посылать не мог» Затем спросили о его посланиях и об отношении к Советской власти. Патриарх ответил, что по-прежнему придерживается взгляда, изложенного им в послании к народным комиссарам по случаю первой годовщины Октябрьской революции, но сможет изменить отношение к власти, если и она изменит своё отношение к Церкви. 

«А какие ваши политические убеждения? Вы, конечно, монархист?» - спросили у него. «Прошу таких вопросов мне не предлагать, и от ответа на них я уклоняюсь. Я, конечно, прежде был монархистом, как и все мы, жившие в монархической стране. И каких я лично теперь держусь политических убеждений, это для вас совершенно безразлично, это я проявлю тогда, когда буду подавать голос за тот или другой образ правления при всеобщем народном голосовании. Я вам заявляю, что Патриарх никогда не будет вести никакой агитации в пользу той или иной формы правления на Руси и ни в каком случае не будет насиловать и стеснять ничьей совести в деле всеобщего народного голосования». 

По окончании допроса Патриарху объявили, что он подвергается домашнему аресту. Каждый посетитель впредь будет записан и эти списки отправлены в ЧК. Гулять по саду и служить в домовой церкви он может, а проводить заседания без предварительного разрешения ЧК - нет.

Исполнение указа патриарха о «устранении поводов к глумлению и соблазну в отношении святых мощей» оказалось для многих архиереев весьма затруднительным и рискованным. Так, 1 ноября 1920 года в Новгороде перед ревтрибуналом предстали епископ Хутынский Алексий (Симанский), архимандриты Никодим и Анастасий, игумены Гавриил и Митрофан, протоиерей Стоянов, иеродиакон Иоанникий. Подсудимые обвинялись в тайном освидетельствовании мощей, почивавших в Софийском соборе, перед официальным вскрытием. Епископ Алексий виновным себя не признал и заявил, что считает это «делом исключительно церковным» и отчет в этом может дать только своим собратьям-епископам. Трибунал приговорил его к пяти годам тюремного заключения, других обвиняемых - к двум и к трем годам. Но «ввиду, - как говорилось в приговоре, - близкой победы в гражданской войне», все осужденные были амнистированы.

В том же году московский трибунал судил видных пастырей и церковно-общественных деятелей: игумена Иону, протоиерея Николая Цветкова, председателя Совета союза объединенных приходов А. Д. Самарина, бывшего обер-прокурора Синода, членов Совета - Г. А. Рачинского, Н. Д. Кузнецова. Они обвинялись в распространении клеветнических слухов об оскорбительном для верующих поведении лиц, участвовавших во вскрытии мощей преподобного Саввы Сторожевского. Н. Д. Кузнецов, возмущенный грубостью и издевательством членов комиссии (один из них несколько раз плюнул на череп преподобного Саввы) подал жалобу в Совнарком. 

В результате Самарин и Кузнецов были приговорены к расстрелу, «но, - как говорилось в приговоре, - ввиду победоносного завершения борьбы с интервентами» смертная казнь заменена заключением в концентрационный лагерь «впредь до победы мирового пролетариата над мировым империализмом». Другие обвиняемые получили разные сроки тюремного заключения.

10 марта 1920 года патриарх Тихон обратился в Совнарком с письмом, в котором говорилось, что «закрытие лаврских храмов и намерение вывезти оттуда мощи является вторжением гражданской власти во внутреннюю жизнь и верования Церкви», противоречит декрету об отделении Церкви от государства и «неоднократным заявлениям высшей центральной власти о свободе вероисповеданий». Но и это обращение патриарха было проигнорировано. 

29 июля 1920 года СНК РСФСР издал постановление «О ликвидации мощей во всероссийском масштабе» с целью «полностью ликвидировать варварский пережиток старины, каким является культ мертвых тел». 25 августа того же года Наркомат юстиции издал циркуляр местным исполкомам о передаче мощей в музеи: «Во всех случаях обнаружения шарлатанства, фокусничества, фальсификации и иных уголовных деяний, направленных к эксплуатации темноты как со стороны отдельных служителей культа, так равно и организаций бывших официальных вероисповедных ведомств, прокуратура возбуждает судебное преследование против всех виновных лиц, причем ведение следствий поручается следователям по важнейшим делам, а самое дело разбирается при условиях широкой гласности»

К осени 1920 г. было совершено 63 публичных осквернения мощей святых угодников Божиих. Вскрытие мощей сопровождалось фото и киносъёмкой, в ряде случаев имело место грубое кощунство со стороны членов комиссий. Вскрытие некоторых рак выявило, как и полагали большевики, как тленность останков, так и дополнение недостающих костных останков святого различными вспомогательными материалами. Это обстоятельство выдавалось за сознательный обман и подделку и широко использовалось атеистической пропагандой. Нетленность тел святых, например святителя Иоасафа Белгородского, объяснялась действием климатических условий места погребения. 

 

Русская Православная Церковь в 1921 – 1925 гг.

 

Организация Русской Православной церковь заграницей. Гражданская война в стране завершилась победой большевиков. 14-16 ноября 1920 года корабли под Андреевским флагом покинули Крым, увозя на чужбину остатки белой армии и десятки тысяч гражданских беженцев. Всего же за пределами Родины оказались около четырех миллионов человек, в основном православного вероисповедания. Вместе с паствой за рубеж ушли пастыри и архипастыри.

Церковная жизнь русских беженцев в Западной Европе сосредоточилась вокруг православных храмов, построенных в XIX веке в столичных и курортных городах: Париже, Вене, Копенгагене, Дрездене, Висбадене, Женеве, Флоренции, Карловых Варах. На Балканах русские эмигранты молились в православных сербских и болгарских церквах. Тысячи православных людей оказались в Китае и других азиатских странах. 

Еще в мае 1919 года в городе Ставрополе, находившемся на территории, контролируемой белыми, было образовано Временное Высшее Церковное Управление на Юго-Востоке России (ВВЦУ ЮВР) под председательством архиепископа Новочеркасского и Донского Митрофана (Симашкевича). В конце августа почетным председателем ВВЦУ ЮВР был избран митрополит Киевский Антоний (Храповицкий. Постановлением Патриарха Тихона, Священного Синода и Высшего Церковного Совета № 362 от 7/20 ноября 1920 оно обрело канонический статус 

2/15 октября 1920 года ВВЦУ Юга России, находившееся в это время в Симферополе, назначило управляющим западноевропейскими русскими церквами архиепископа Евлогия (Георгиевского) на правах епархиального архиерея. Это назначение было подтверждено указом Патриарха Тихона от 26 марта/8 апреля 1921 года, «временно, впредь до возобновления правильных и беспрепятственных сношений означенных церквей с Петроградом». 

6/19 ноября 1920 года в Константинополе, оккупированном тогда войсками Антанты, на борту парохода «Великий князь Александр Михайлович» состоялось первое заграничное заседание ВВЦУ Юга-Востока России, возглавляемого к этому времени митрополитом Киевским Антонием (Храповицким). Среди прочих, было постановлено «снестись с Константинопольской Патриархией для выяснения канонического взаимоотношения». 

В ответ на обращение русских иерархов Синод Вселенской Патриархии предоставил им своей грамотой право «исполнять для русских православных беженцев все, что требуется Церковью и религией для утешения и ободрения православных русских беженцев». Им разрешалось «образовать для пастырского служения временную церковную комиссию под предначальственным управлением Вселенской Патриархии для надзора и руководства общей церковной жизнью русских церковных колоний, в пределах православных стран, а также для русских воинов…».

В декабре 1920 года ВВЦУ было преобразовано в Высшее Русское Церковное Управление за границей (ВРЦУЗ). В 1921 году, по приглашению Сербского патриарха Димитрия, Высшее Церковное Управление переехало в Сербию, в город Сремски Карловцы, где оставалось до 1944 года. Сербский патриарх предоставил в распоряжение русских архиереев свою резиденцию. Первое заседание ВРЦУ в Сремских Карловцах состоялось 21 июля 1921.

 8 - 20 ноября (21 ноября – 2 декабря) 1921 года в Сремских Карловцах состоялось Всезаграничное Русское Церковное Собрание, впоследствии переименованное в Собор (в современной литературе часто именуется Первым Всезаграничным Церковным Собором или Карловацким собором). В нем участвовали все оказавшиеся за рубежом и сумевшие добраться до Карловцев русские архиереи и члены Поместного Собора 1917-1918 годов, а также делегаты от приходов, эвакуированной армии, монашествующих и приглашенные. Среди 163 членов Собрания было 11 епископов, из них - 2 сербских; 22 представителя монашествующих и белого духовенства, 67 делегатов были политическими и военными деятелями. 

На Собрании были приняты «Обращение к воинам русской армии», «Послание чадам Русской православной Церкви, в рассеянии и изгнании сущим», а также «Послание к мировой Конференции» (Генуэзской). Ряд заявлений Собора носил чисто политический характер, в частности призыв к восстановлению на российском престоле «законного православного царя из дома Романовых» и прямой призыв к мировым державам оказать помощь для вооружённого свержения большевистской власти в России. Карловацкий Собор образовал Высшее церковное управление за границей, состоявшее из Архиерейского Синода и Церковного Совета. Председателем ВЦУ заграницей (за рубежом) стал митрополит Антоний (Храповицкий), которому Собор усвоил звание Заместителя Патриарха. 

 

Святитель Антоний (в миру Алексей Павлович Храповицкий, 1863-1936) родился в Новгородской губернии в семье генерала. В 1881 году, по окончании гимназии, поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию. По окончании ее, 18 мая 1885 года, принял постриг, приняв имя в честь прп. Антония Римлянина, Новгородского чудотворца. До 1890 года исполнял педагогическое служение в Холмской духовной семинарии и Петербургской Духовной Академии. В 1890 году был возведён в сан архимандрита и назначен ректором Московской духовной академии. С 1894 по 1900 годы - ректор Казанской духовной академии.  

7 (20) сентября 1897 года святитель Антоний был хиротонисан во епископа Чебоксарского, викария Казанской епархии с оставлением в должности ректора. В июле 1900 года был переведен на самостоятельную епархиальную кафедру в Уфе, а спустя два года назначен епископом Волынским и Житомирским, священноархимандритом Почаевской Успенской лавры. 6 (19) мая 1906 года был возведён в сан архиепископа, в 1912 году назначен членом Святейшего Синода с оставлением на Волынской кафедре. 

14 (27) мая 1914 года святитель Антоний стал архиепископом Харьковским и Ахтырским. После Февральской революции был уволен на покой, из-за недовольства им со стороны новых властей, с назначением местожительства в Валаамском монастыре. Но в августе того же года был избран на епархиальном собрании в Харькове на прежнюю кафедру. Участник Поместного собора 1917-1918 годов, первый по числу голосов из трёх кандидатов на патриарший престол. После убийства священномученика Владимира (Богоявленского) был избран митрополитом Киевским и Галицким. С лета 1919 года фактически возглавлял Высшее Церковное Управление Юга России. В эмиграции до самой кончины стоял во главе Синода Русской Православной Церкви заграницей. Погребён в Белграде, в склепе Иверской часовни.

 

Политические заявления Карловацкого собора, вызвавшие протест значительной группы его участников, не остались без внимания в Москве. 5 мая 1922 года члены Священного Синода и Высшего церковного совета (в крайне ограниченном составе) приняли постановление, которое в виде указа патриарха было направлено митрополиту Антонию (Храповицкому) и возведённому в сан митрополита Евлогию (Георгиевскому), временному управляющему Западноевропейскими русскими приходами. 

Патриарший Указ гласил: «1. Я признаю карловацкий Собор заграничного духовенства и мирян не имеющим канонического значения и послание его о восстановлении династии Романовых и обращение к Генуэзской конференции не выражающими официального голоса Русской Церкви. 2. Ввиду того, что заграничное русское церковное управление увлекается в область политических выступлений, а с другой стороны, заграничные русские приходы уже поручены попечению проживающего в Германии Высокопреосвященнейшего митрополита Евлогия, Высшее Церковное Управление упразднить. 3. Священному Синоду иметь суждение о церковной ответственности некоторых духовных лиц за границей за их политические от имени Церкви выступления».

Получив этот Указ, митрополит Антоний решил подчиниться ему, но большая часть членов Высшего Церковного Управления склонялась к тому, чтобы не исполнять воли Патриарха, находившегося, по их убеждению, под сильным давлением большевиков. В начале сентября 1922 года в Карловцах состоялся Архиерейский Собор, который постановил: 

«1. Во исполнение Указа его Святейшества Святейшего Тихона Патриарха Московского и всея Руси и Святейшего при нём Синода от 24 апреля (5 мая) 1922 года за № 348 существующее Высшее Русское Церковное Управление упразднить;

2. Для организации новой Высшей церковной власти созвать Русский Всезаграничный Собор 21 ноября 1922 года;

3. В целях сохранения правопреемства Высшей Церковной власти образовать Временный Заграничный Архиерейский Синод РПЦ за границей с обязательным участием митрополита Евлогия, каковому Синоду и предать все права и полномочия Русского Церковного Управления за границей…

6. Об образовании Временного Архиерейского Синода довести до сведения Святейшего Патриарха Тихона и всех глав Автокефальных церквей, а также российских посланников».

Архиерейский Синод Русской православной церкви Заграницей, образованный 13 сентября 1922 года перешел под омофор Сербской Патриархии, что означало разрыв с юрисдикцией Константинопольской патриархии без надлежащего, с точки зрения последней, согласования с нею.

В состав РПЦЗ включались и те части Церкви, которые оказались вне пределов бывшего Российского государства: многочисленные приходы в Западной Европе, епархия в Америке, две епархии на Дальнем Востоке (Владивостокская и Пекинская), причём из первой, до ноября 1922 года находившейся под белой властью, выделена была еще одна епархия — Харбинская в Маньчжурии. Вошли в Заграничную Церковь также Православная Духовная Миссия в Палестине и приход в Тегеране.

При обсуждении вопроса о председателе Синода был высказано мнение о том, чтобы им стал митрополит Евлогий. Однако большинством было вынесено решение, чтобы председательствовал старейший иерарх - митрополит Антоний (Храповицкий).

Таким образом, воля Патриарха Тихона была исполнена лишь формально. Карловацкий церковный центр сохранил свое существование под новым наименованием. Митрополит Евлогий, который выводил свои полномочия сходя из Указа Патриарха, не считал более себя подчиненным Синоду. Обосновавшись в Париже, он образовал свое Епархиальное управление. Поддержку митрополиту оказали такие известные в церковно-общественных кругах деятели, как А.В. Карташев, Н.А. Бердяев, протоиерей Сергий Булгаков, Г.П. Федотов, П.Б. Струве. Митрополита Евлогия поддержал митрополит Платон (Рождественский), назначенный в 1921 году указом патриарха Тихона управляющим православными приходами в Америке. 

Попытки урегулировать отношения между Карловацким и Парижским центрами были безуспешными и завершились их формальным разрывом летом 1926 года. В юрисдикции Карловацкого Синода остались русские приходы на Балканах, в Германии и на Дальнем Востоке. На Архиерейском Соборе, состоявшемся в январе 1927 года в Карловцах, митрополит Евлогий и его викарии были запрещены в священнослужении. В ответ на это митрополит Евлогий обратился с посланием к духовенству и приходам, в котором отверг решения, принятые в Карловцах, как неправомочные: «Собор и заграничный Архиерейский Синод в нынешнем их составе не являются моею канонической властью и посему не могут вмешиваться в дела моей епархии и не могут ведать и решать духовную совесть вверенной мне паствы. Отныне наша Западноевропейская митрополия становится на путь самостоятельного, не зависимого от заграничного Архиерейского Синода существования».

Митрополит Евлогий (в миру Василий Семёнович Георгиевский, 1868 – 1946) родился в многодетной семье сельского священника тульской епархии. Детство и юность его прошли в крайней бедности. Позже святитель писал о том, «что тяжёлые впечатления раннего моего детства заставили меня еще ребенком почувствовать, что такое социальная неправда. Впоследствии я понял, откуда в семинариях революционная настроенность молодежи: она развивалась из ощущений социальной несправедливости, воспринятых в детстве. Забитость, униженное положение отцов сказывалось бунтарским протестом в детях. Общение с народом привело меня с детских лет к сознанию, что интересы его и наши связаны». 

Окончив в 1992 году Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия, Василий Георгиевский исполнял педагогические обязанности. В 1895 году принял постриг, а спустя два года был возведен в архимандриты и назначен ректором Холмской духовной семинарии. С  1903 года - епископ Люблинский, а с июля 1905 года - епископ Холмский и Люблинский. Проявил себя энергичным и заботливым архипастырем. Часто служил и проповедовал, посещал приходы и учебные заведения. Руководил строительством новых храмов, созданием новых церковно-приходских школ, учредил несколько православных периодических изданий. За близость к простым людям был прозван «мужицким архиереем». С мая 1912 года - архиепископ. С мая 1914 года святитель Евлогий занимал Волынскую и Житомирскую кафедру. После занятия русской армией территории Галиции, был назначен управляющим церковными делами в оккупированных областях. Руководил массовым обращением в православие в униатских приходах. Был обвинен либеральными кругами русификаторской политике и в 1916 году отстранен от должности. 

Член Всероссийского Поместного Собора 1917- 1918 гг., возглавляя отдел «Богослужение, проповедничество и церковное искусство». Избран одним из шести постоянных членов новообразованного Священного Синода. Возвратившись на Украину, выступал против автокефалистского движения. В декабре 1918 года был арестован украинскими самостийными властями и отправлен вместе с Антонием (Храповицким) в заключение в униатский монастырь в городке Бучаче. После освобождения отправился в расположение армии А.И. Деникина, участвовал в деятельности Высшего Церковного Управления на Юго-Востоке России.

В эмиграции митрополит Евлогий первым среди русских православных архиереев разрешил трансляцию по радио церковных служб, говоря: «Когда-то и против электричества боролись. А на самом деле всякая сила, человеку полезная и человека улучшающая, - от Бога». Он стал инициатором создания в Париже Свято-Сергиевского православного богословского института. Будучи бессменным его ректором, привлек к преподаванию известных русских богословов, церковных историков и религиозных философов: епископа Вениамина (Федченкова), Антона Владимирова Карташева, протоиереев Василия Васильевича Зеньковского и Сергея Сергеевича Безобразова (впоследствии епископ Кассиан), протоиерея Сергея Николаевича Булгакова, Георгия Васильевича Флоровского (впоследствии протоиерей), Георгия Петровича Федотова, Бориса Петровича Вышеславцева, Николая Николаевича Афанасьева (впоследствии протопресвитер), Владимира НИколаевича Ильина.

 

Православие за пределами Советской России на канонической территории РПЦ

После распада Российской империи значительная часть ее территории отошла к другим государствам. По-разному складывалась в них участь приходов, входивших в состав Русской Православной церкви.

 

Польша. В составе возрожденного польского государства, помимо собственно польских земель, входивших в состав Российской, Германской и Австро-Венгерской империи, вошли территории с преобладанием белорусского и украинского населения. В пределах Польши оказались входившие ранее в каноническую территорию Русской Церкви Варшавская, Холмская, Гродненская епархии, а также часть Минской с Пинском, Литовской с Вильно, Волынской епархии с Луцком.

Указом Патриарха и Священного Синода 28 сентября 1921 года Православной Церкви в Польше предоставлена была широкая автономия. Однако польское правительство добивалось полной ее автокефалии. Назначенного Патриархом Тихоном на Варшавскую кафедру архимандрита Серафима (Чичагова) не впустили в страну. 5 октября 1921 года святой Тихон назначил своим экзархом в Польше архиепископа Минского Георгия (Ярошевского) с возведением его в сан митрополита. В феврале 1923 года митрополит Георгий был убит архимандритом Смарагдом (Латышенко), активно выступавшим против автокефалистских устремлений, распространившихся среди священноначалия 

27 февраля 1923 года собором епископов Польши на кафедру Варшавской митрополии был избран архиепископ Волынский Дионисий (Валединский). Константинопольский Патриарх Григорий VII, без согласования с Московским Патриархатом, утвердил избрание и признал за митрополитом Дионисием титул Митрополита Варшавского и Волынского и всей Православной Церкви в Польше и священно-архимандрита Почаевской Успенской лавры. 13 ноября 1924 года Константинопольский патриарх подписал Томос о признании Православной Церкви в Польше автокефальной. 

Епископы, не одобрившие этого шага и стремившиеся к сохранению единства с Русской Православной Церковью, - Елевферий (Богоявленский), Пантелеймон (Рожновский), Алексий (Громадский) подверглись преследованиям со стороны властей. Автокефалия была признана прочими поместными Церквами, кроме Московского Патриархата, который был вынужден разорвать общение с митрополитом Дионисием и епископатом Польши.

 

Финляндия. После избрания в 1917 году архиепископа Финляндского Сергия (Страгородского) на Владимирскую кафедру, временное управление Финляндской епархией поручено было викарному епископу Сердобольскому Серафиму (Лукьянову). 17 января 1918 г. он стал самостоятельным правящим епископом, а с 1920 г. - архиепископом Финляндским и Выборгским. 

После отделения Финляндии от России в июне 1919 года Собор Финской Церкви в Сердоболе (ныне Сортовала) обратился к Патриарху Тихону с ходатайством о полной самостоятельности, которая и была дарована в 1921 году. Но финское правительство хотело полного разрыва канонической связи Православной Церкви Финляндии с Московским Патриархатом. Правительство потребовало ввести в церковное употребление григорианский календарь. Архиепископ Серафим вынужден был подчиниться, но это требование вызвало протест и неповиновение со стороны большинства монахов древних обителей Севера: Валаама и Коневца. Многие монахи покинули монастыри; другие, оставшись в своих обителях, держались за старый, юлианский, календарь и подвергались за это преследованию. 

В 1925 году финское правительство потребовало от архиепископа Серафима в трехмесячный срок выучить финский язык и сдать экзамен, если он желает сохранить управление Церковью. Владыка Серафим не подчинился этому ультиматуму, за что был устранен от церковного управления и заточен в монастырь на острове Коневец. Впоследствии он был освобожден по ходатайству митрополита Западноевропейского Евлогия (Георгиевского) и сумел покинуть Финляндию. 

На его место был поставлен епископ Герман (Аав) – финн по национальности, ранее служивший священником в Эстонии. В 1922 году под давлением финских властей он был избран викарием архиепископа Серафима. 8 июля 1922 года в Константинополе, несмотря на протест правящего архиерея, иерей Герман без предварительного пострига был хиротонисан Патриархом Мелетием IV во епископа Сортавальского. Став главою автокефальной Церкви, он был самовольно переведен в юрисдикцию Константинопольского Патриарха с титулом «архиепископа Карельского и всея Финляндии», что явилось нарушением канонических прав Русской Православной Церкви. 

 

Эстония. После мученической кончины епископа Ревельского Платона (Кульбуша), последовавшей 14 января 1919 года, в Ревель, переименованный правительством Эстонии в Таллин, на кафедру, ставшую самостоятельной, был переведен Порховский епископ Александр (Паулус) с возведением его в сан архиепископа. Патриарх Тихон предоставил Эстонской Церкви широкую автономию.

Тем не менее, по настоянию эстонского правительства, стремившегося оторвать православный народ Эстонии - русских, эстонцев и сету («псковская чудь», финно-угорский народ) от Москвы, архиепископ Александр в 1923 г. обратился к Константинопольскому Патриарху Мелетию IV с прошением о принятии Эстонской Церкви под свой омофор. 

7 июля 1923года архиепископ Александр получил от Патриарха Мелетия томос, по которому была признана автономия Эстонской Церкви в юрисдикции Константинопольского Патриарха. В составе Эстонской Церкви была образована вторая, Нарвская, епархия. Архиепископ Александр был возведён патриархом Константинопольским в сан митрополита Таллинского и всей Эстонии. Московская Патриархия не могла, естественно, признать этот канонически неправомерный переход. 

Граница между Эстонией и Советской Россией по мирному договору 1920 года прошла так, что ряд исконно русских городов и сел отошли к Эстонии. На её территории оказались древние обители - Псково-Печерский мужской и Пюхтицкий женский монастыри. Настоятелем Псково-Печерского монастыря был архимандрит Иоанн (Булин), сету по национальности. В 1929 году отца Иоанна хиротонисали в викарного епископа Нарвского с сохранением за ним настоятельства в монастыре. 

Епископ Иоанн противился эстонизации церковной жизни, отстаивал неприкосновенность церковнославянского богослужебного языка. У эстонских властей это вызвало недовольство. В 1933 году владыка Иоанн, устранённый от управления Псково-Печерским монастырём, выехал за границу, в Белград. На родину он вернулся в 1941 году, после присоединения Эстонии к Советскому Союзу. Во время массовой депортации из Эстонии был сослан в Сибирь и там бесследно исчез.

 

Латвия. Рижская епархия после перевода на Рязанскую кафедру архиепископа Иоанна (Смирнова) четыре года оставалась без правящего архиерея. Латвийские власти не разрешили въезд в Латвию ни митрополиту Серафиму (Чичагову), ни архиепископу Геннадию (Туберозову), которых святитель Тихон предполагал назначить на Рижскую кафедру. В 1918 - начале 1919 г. временно Рижской епархией управлял викарный епископ Ревельский Платон (Кульбуш). Лишь после того, как на Рижскую кафедру предложено было перевести из Пензенской епархии архиепископа Иоанна (Поммера), по национальности латыша, вопрос о возглавлении Рижской епархии был улажен с латвийскими властями. 

Православный народ Латвии, русские и латыши, с радостью и любовью приняли своего нового архипастыря. В поисках компромисса с правительством архиепископ Иоанн ходатайствовал перед Святейшим Патриархом Тихоном о даровании его епархии самостоятельности в делах внутреннего управления, и это ходатайство было удовлетворено: 21 июня 1921 г. Патриарх Тихон, Священный Синод и Высший Церковный Совет признали внутреннюю самостоятельность Латвийской Церкви.

Архиепископ Иоанн стремился объединить православных латышей и русских, и ему это удавалось. Популярность его была велика. Будучи избранным в парламент (сейм), архиепископ Иоанн отстаивал равноправие православной Церкви с другими конфессиями. Архиепископский дом с утра до вечера переполнен был просителями, и не только православными. Люди искали заступничества, и архипастырь настойчиво отстаивал справедливость, защищал неправедно обиженных. Он часто проповедовал, причём одинаково на латышском и русском языках. 

В ночь с 11 на 12 октября 1934 г. архиепископ Иоанн был зверски убит. Преступление не раскрыли, но многие считали, что возможных виновников убийства следует искать среди агентов латвийских властей или советской разведки. После кончины о. Иоанна в жизни Латвийской Церкви произошли серьезные перемены. Церковь без согласия Московской Патриархии перешла в юрисдикцию Константинопольского Патриарха. В митрополиты Рижские и всея Латвии в 1936 году был возведён Августин (Петерсон). Во время Первой мировой войны он был военным священником в Русской армии, затем гарнизонным пастырем в вооружённых силах Латвии. 

 

Литва. С 1917 по 1921 г. Литовской епархией управлял викарный епископ Ковенский Елевферий (Богоявленский). 28 июня 1921 г. он назначен был правящим архиереем с возведением в сан архиепископа Литовского и Виленского. В конце гражданской и мировой войны его епархия оказалась разделенной государственной границей между Литвой и Польшей. Епархиальный центр Вильно вместе с Виленским краем, в котором сосредоточена была большая часть православного населения епархии, оказались в пределах Польского государства. Владыка Елевферий за решительное неприятие незаконной автокефалии Польской Церкви был подвергнут трехмесячному аресту в одном из католических монастырей. Только в апреле 1923 г. по настоянию литовского правительства он был освобожден и смог приехать в столицу Литвы Каунас. 

Литовские власти не настаивали на отделении Литовской епархии от Московской Патриархии отчасти потому, что православных в республике было сравнительно мало, а среди литовцев почти не было. К тому же литовское правительство в своих притязаниях на Вильно, отторгнутую Польшей, встречало поддержку со стороны правительства СССР. Во всяком случае, архиепископ Елевферий не встречал никаких затруднений со стороны властей в сношениях с Патриархией, которой он хранил безусловную каноническую верность. В октябре 1928 г. архиепископ Елевферий приезжал в Москву для доклада о своих епархиальных делах и о положении православной Церкви в Польше. В ноябре того же года владыка Елевферий был возведен в сан митрополита. 

 

Бессарабия. В начале 1918 г. румынские войска заняли Бессарабию. После этого Священный Синод Румынской Православной Церкви без согласования с Московской Патриархией распространил свою власть на территорию Кишиневской епархии. Румынские церковные власти хотели оставить на кафедре архиепископа Анастасия (Грибановского), предлагая ему войти в Синод. Но тот отказался и, удалившись в Константинополь, затворился в подворье русского афонского Свято-Пантелеймонова монастыря. 

По постановлению Священного Синода Румынской Церкви в управление Кишиневской епархией вступил епископ Хушский Никодим (Никулеску). Глава Русской Церкви Патриарх Тихон в октябре 1918 года отреагировал на захват епархии двумя посланиями, адресованными митрополиту Молдавскому и Сучавскому Пимену. В них Патриарх Тихон резко протестовал против антиканонических деяний священноначалия Румынской Церкви. 

Румынский Синод пренебрег законным протестом Патриарха Тихона и в 1919 г. поставил на Кишиневскую кафедру архимандрита Гурия (Гроссу), русского клирика молдавского происхождения, выпускника Киевской Духовной Академии. После захвата Кишиневской кафедры Гурий был запрещен в священнослужении Русской Православной Церковью. Почти половину населения Бессарабии составляли православные русские и украинцы. Шовинистический курс архиепископа (а потом и митрополита) Гурия вносил разлад между единоверцами румыно-молдавского и славянского происхождения. В приходах епархии искоренялось церковнославянское богослужение. 

 

Грузия. 12 марта 1917 года на Мцхетском Соборе была провозглашена автокефалия Грузинской Церкви. Местоблюстителем престола Католикоса был избран епископ Гурийско-Мингрельский Леонид (Окропидзе). На следующий день он уведомил Экзарха Грузии архиепископа Карталинского-Кахетинского Платона (Рождественского) о его смещении с кафедры, однако тот не подчинился. 

27 марта 1917 года Временное правительство признало автокефалию Грузинской Церкви в принципе. 10 июля 1917 года совместное заседание Временного правительства и Синода постановило учредить Кавказский экзархат для добровольного вхождения в него русских приходов Закавказья. Его главой был назначен епископ Феофилакт (Клементьев), удалённый вскоре грузинскими архиереями из Грузии.

Патриарх Тихон своим посланием от 29 декабря 1917 года к Католикосу Кириону II (Садзаглишвили), избранному на Соборе Грузинской церкви в сентябре, осудил самочинный характер восстановления автокефалии. Общение между Московским Патриархатом и Грузинской Церковью было прервано до 1943 года.

 

Украина. После февральской революции на Украине стремительно набирал силу церковный сепаратизм. Сторонники отделения от Русской Православной церкви создали свой орган - Всеукраинскую церковную раду. Возглавил ее Алексий (Дородницын), с 1914 года архиепископ Владимирский и Суздальский. Весной 1917 года епархиальный съезд духовенства и мирян потребовал его удаления за «деспотическое» управление и грубое обращение с духовенством, а также в связи с обвинениями в близости к Григорию Распутину. Святейший. Синод вынужден был уволить владыку на покой. Перебравшись в Киев и поселившись в Киево-Печерской лавре, архиепископ Алексий стал горячим сторонником автокефалии. 

7 (20) января 1918 года в Киеве начал работу по благословению патриарха Тихона Всеукраинский Церковный собор. Среди его участников сразу же определились три группы: поборники единства Русской Церкви, автокефалисты из Всеукраинской церковной рады и сторонники компромисса. Последние, выступая за широкую церковную автономию Украины, считали, что единство с Русской Церковью должно быть сохранено через участие представителей Украины во Всероссийских Соборах. Дискуссии были весьма бурными, но бесплодными. Никаких постановлений Собор так и не принял. 18 (31) января Собор решено было временно закрыть ввиду приближения к Киеву красных войск. Перед перерывом в работе было проголосовано предложение об автокефалии, но 150 голосами против 60 оно было отвергнуто. 

Весной 1918 года территория Украины была оккупирована немецкими и австро-венгерскими войсками. В Киеве власть в конце апреля перешла от Центральной рады к гетману Павлу Скоропадскому. Он способствовал проведению выборов митрополита на вдовствующую Киевскую кафедру. Большинство киевских приходов стояло за митрополита Антония (Храповицкого) убежденного сторонника единства Русской церкви. Сторонники автокефалии поддерживали епископа Уманского Димитрия (Вербицкого), викария Киевской епархии. В конце концов, большинством голосов митрополитом Киевским и Галицким был избран преосвященный Антоний (Храповицкий).

20 июня 1918 года открылась вторая сессия Всеукраинского церковного Собора. Вновь развернулась борьба между сторонниками различных взглядов на будущее Украинской церкви. Сторонников сохранения единства с Московским Патриархатом возглавил митрополит Антоний. Его энергично поддерживал архиепископ Евлогий (Георгиевский). Вместе они сумели добиться поворота в настроениях членов собора. Этому способствовало подтверждение статуса автономного церковного округа бывшим епархиям Русской православной церкви на территории Украины 

Всеукраинский Собор образовал Синод епископов (Священный Собор). Для Украинской Церкви признавались обязательными постановления Всероссийского Православного Собора, указы Святейшего Патриарха и высших органов Российской Церковной власти. Автономную Украинскую православную церковь возглавил митрополит Киевский Антоний (Храповицкий). 

В декабре 1918 года Киев заняли войска Украинской Директории, ядро которых составляли галицкие сечевые стрельцы. Новая власть, отменив постановление об автономии, провозгласила Украинскую Церковь автокефальной. Был составлен самочинный синод во главе с архиепископом Екатеринославским Агапитом (Вишневским), который первым делом запретил поминовение за богослужением Патриарха Тихона и митрополита Киевского Антония. 

Уже в феврале 1919 года Киев заняла Красная Армия. Синод распался, а архиепископ Агапит, лишенный сана за учинение раскола, добрался до территории, контролируемой белыми, и принес покаяние. Позже был он настоятелем Свято-Георгиевского монастыря в Крыму вплоть до ареста большевиками в 1922 году. Принял мученическую смерть, отвернув предложение публично отречься от Бога.

Автокефалисты на Украине на короткое время остались без архиерея. Но воспользовавшись оккупацией Киева польской армией, клирики и миряне нескольких приходов в апреле 1920 года объявили о созыве новой Всеукраинской церковной рады, которая отвергла всех епископов как ставленников Москвы и вновь провозгласила автокефалию. Следствием этих событий стала ликвидация патриархом Тихоном автономии Украинской церкви и установление для неё статуса экзархата. Экзархом был назначен архиепископ Гродненский Михаил (Ермаков).

Недовольные решением патриарха Тихона сторонники автокефалии созывают свой «Всеукраинский Церковный Собор». Он открылся в день праздника Покрова Пресвятой Богородицы 1(14) октября 1921 года. В стенах киевского Свято-Софийского собора собралось около 500 представителей духовенства и мирян. Экзарх Михаил, приглашенный на «собор», отказался участвовать в его деяниях, но явился на заседание с архипастырским увещеванием. Однако его слова не были восприняты.

Участники собрания провозгласили создание Украинской автокефальной православной церкви. Не добившись выполнения требования о поставлении им двух епископов от владыки Михаила, автокефалисты совершили небывалое в истории Православия действо. 10 (23) октября в Софийском соборе женатый священник Василий Липкивский был посвящён в «митрополита Киевского и всея Украины» возложением рук 30 священников, 12 диаконов и нескольких десятков мирян. Руководил «таинством» ранее запрещенный в священнослужении за проведение служб на украинском языке протоирей Нестор Шараевский.

Через день Василий Липковский, облачившись по-архиерейски, в митре и с двумя панагиями на груди, единолично «поставил во епископа» также женатого Нестора Шараевского, «назначенного» на должность «заместителя митрополита Киевского». Затем Липкивский и Шараевский вдвоем стали «рукополагать» автокефальных иерархов, прозванных в народе «самосвятами». Вскоре на Украине появилось 30 «епископов», среди которых были как женатые, так и разведенные. Патриарший экзарх митрополит Михаил обратился к православной пастве с призывом не поддаваться обману, не следовать за самозванцами, разорителями святой Церкви. Тем не менее, около полутора тысяч приходов и до трех миллионов прихожан перешли на УАПЦ, заручившейся поддержкой советской власти. 

 

Обновленческий раскол

На положение православных приходов, оказавшихся за пределами Советской России, крайне негативное влияние оказала ситуация, в которой находились руководящие органы Русской Православной церкви, сформированные на Поместном соборе 1917-1918 гг. Большая часть членов Синода оказалась в эмиграции. Высший Церковный Совет распался за убылью своих членов. Затруднена была связь Патриарха с епархиальными кафедрами. Высшая церковная власть с 1921 года осуществлялась, по существу, единолично Патриархом, опиравшегося немногочисленных ближайших советников. Епархиальные архиереи, связь с которыми была крайне затруднена, действовали в условиях самоуправления. 

В годы гражданской войны в среде духовенства появились группировки, призывавшие к «революции в Церкви» и к ее «всестороннему обновлению». Члены этих группировок, получившие прозвание «обновленцев», требовали радикальных перемен в организации церковной жизни, церковном управлении и богослужении. Одним из главных центров обновленческого движения стал храм святых Захарии и Елисаветы в Петрограде, где настоятелем служил главный идеолог и вождь обновленчества протоиерей Александр Введенский (1889 - 1946). Его ближайшим соратником стал протоиерей Александр Боярский (1885 – 1937), настоятель Троицкого храма в Колпино. Среди российских архиереев взгляды обновленцев активно поддерживал епископ Антонин (в миру Александр Андреевич Грановский, 1865 – 1927). 

Лидеры обновленцев выступали против руководства Церковью Патриархом Тихоном, а также заявляли о полной поддержке коммунистов и проводимых им преобразований. Все это способствовало поддержке обновленческого движения со стороны ВЧК, стремившейся использовать его для разложения Церкви изнутри. Заведующий Секретным отделом ВЧК Тимофей Самсонов писал Дзержинскому о том, что «приняв во внимание и то, что низшее молодое белое духовенство, правда, в незначительной своей части, безусловно, прогрессивно, реформистски и даже революционно настроено по отношению к перестройке Церкви, секретный отдел ВЧК сосредотачивает все свое внимание именно на поповскую массу, и только через нее мы сможем путем долгой напряженной и кропотливой работы разрушить и разложить Церковь до конца».

Непосредственным проводником политики большевиков в отношении Церкви стал чекист Евгений Александрович Тучков (1892 – 1957). Он вырос в крестьянской семье и окончил четырехклассную приходскую школу. Рано лишившегося родителей мальчика воспитывала старшая сестра Анастасия, глубоко религиозный, церковный человек. Несмотря на все усилия сестры, Евгений Тучков вырос атеистом. Более того, впоследствии он заслужил прозвище «палача Русской Церкви». В 1922 году Тучков возглавил 6-е («церковное») отделение ГПУ (бывшее ВЧК) и непосредственно направлял деятельность обновленцев. Лидеры раскольников в своем кругу называли его «игуменом», сам же Евгений Александрович предпочитал именовать себя «советским обер-прокурором». 

Осознавая опасность, грозившую Церкви со стороны обновленческого движения, патриарх Тихон 17 ноября 1921 года обратился к пастве с особым посланием «О недопустимости богослужебных нововведений в церковно-богослужебной практике». В нем говорилось: «Божественная красота нашего истинно назидательного в своем содержании и благодатно действенного церковного богослужения, как оно создано веками апостольской верности, молитвенного горения, подвижнического труда и святоотеческой мудрости и запечатлено Церковью в чинопоследованиях, правилах и уставе, должна сохраниться в святой Православной Русской Церкви неприкосновенно, как величайшее и священнейшее ее достояние». 

Планы советской власти и лидеров обновленцев в отношении Патриарха совпадали - отстранение от руководства Церковью. Согласованные действия ВЧК и лидеров развернулись во время страшного голода, охватившего Россию после окончания Гражданской войны. Согласно данным официальной статистики, голод охватил 35 губерний с общим населением в 90 миллионов человек. К маю 1922 года умерло около миллиона человек, два миллиона детей остались сиротами. 

Положение оказалось настолько серьезным, что большевики вначале даже обратились к Патриарху Тихону с просьбой привлечь Церковь к помощи голодающим. Для переговоров направили известного писателя М. Горького. Он вошел в кабинет Патриарха и, по свидетельству очевидца, смутился, не зная, как вести себя: принять благословение у Святейшего или протянуть руку. Патриарх приветливо улыбнулся, и, сказав: «Давайте поздороваемся!», первым подал гостю руку.

Сострадая народному горю, святитель Тихон обратился к своей пастве, к Восточным Патриархам, к папе Римскому, к архиепископу Кентерберийскому и епископу Йоркскому с посланием, в котором во имя христианской любви призывал провести сбор продовольствия и денег для вымирающего Поволжья: «Помогите! Помогите стране, помогавшей всегда другим! Помогите стране, кормившей многих и ныне умирающей от голода. Не до слуха вашего только, но до глубины сердца вашего пусть донесет голос мой болезненный стон обреченных на голодную смерть миллионов людей и возложит его и на вашу совесть, на совесть всего человечества. На помощь немедля!».

Под председательством Патриарха Тихона был организован «Всероссийский комитет помощи голодающим» (Помгол), в обязанности которого входило распределение помощи голодающим, в том числе и той, что поступала из-за рубежа. Однако активная и успешная деятельность Помгола вызвала недовольство властей. 27 августа 1921 года этот комитет был распущен, а собранные им денежные средства конфисковали. Вместо него стала действовать государственная «Центральная комиссия помощи голодающим» при Всероссийском Центральном Исполнительном Комитете. В декабре эта комиссия обратилась к Патриарху с призывом к пожертвованию ценностей, принадлежащих Церкви, на нужды голодающих. В ответ на это обращение 19 февраля 1922 года святитель Тихон издает новое воззвание к православной пастве, призывая жертвовать для голодающих любые драгоценные церковные украшения, если они не имеют богослужебного употребления.

Несмотря на то, что духовенство и миряне ни на один день не прекращали сбор денег, ценностей и продуктов питания для голодающих, в прессе началась кампания по обвинению церковных иерархов в безразличии к бедствиям народа. Эти нападки готовили почву для декрета ВЦИК о порядке изъятия церковных ценностей от 23 февраля 1922 года. На этот декрет Патриарх Тихон ответил посланием, в котором говорится, что «с точки зрения Церкви подобный акт является актом святотатства... Мы не можем одобрить изъятия из храмов, хотя бы и через добровольное пожертвование, священных предметов, употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами Вселенской Церкви и карается ею как святотатство: миряне - отлучением от нее, священнослужители - извержением из сана (73-е апостольское правило, 10-е правило Двукратного Вселенского Собора)». Это Послание Патриарха было использовано властью как повод для новых репрессий против Церкви.

Государственные комиссии приступили к описи церковного имущества. Возле храмов стихийно собирались прихожане, протестующие против святотатства. В ответ власти использовали милицию и войска для разгона протестующих. В городе Шуе при изъятии ценностей из собора была расстреляна из пулеметов толпа верующих, собравшихся для защиты святынь. Пять человек погибли, десятки были ранены. Комиссия после этого приступила к разорению храма. 19 марта 1922 года председатель Совнаркома В. И. Ленин составил секретное письмо по поводу событий в Шуе, в котором писал: 

«Я думаю, что… данный момент представляет из себя исключительно благоприятный и вообще единственный момент, когда мы можем с 99 из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий… Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр)…

Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий... Чем больше число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».

30 марта 1922 года Политбюро РКП (б) по предложению Ленина был утвержден план разгрома церковной организации, начиная с «ареста Синода и Патриарха». Святитель Тихон был вызван на Лубянку и ознакомлен под роспись с официальным уведомлением о том, что правительство «требует от гражданина Белавина как от ответственного руководителя всей иерархии определенного и публичного определения своего отношения к контрреволюционному заговору, во главе коего стоит подчиненная ему иерархия». 

По всей стране начались процессы, на которых священнослужители и миряне обвинялись в сопротивлении проведению в жизнь декрета об изъятии церковных ценностей. Обвиняемых приговаривали к расстрелу либо тюремному заключению. К компании шельмования Церкви подключились и обновленцы. 6 апреля 1922 года в центральном органе большевиков – «Правда» появилось письмо двенадцати петроградских священников, в том числе А. Введенского и А. Боярского, которые обвиняли духовенство в равнодушии к голодающим и в контрреволюционных замыслах.

26 апреля в Москве открылся процесс, на котором судили 20 московских священников и 34 мирянина по обвинению в подстрекательстве к беспорядкам при изъятии церковных ценностей. Подсудимые держались на процессе с достоинством и совершенным бесстрашием. В качестве свидетеля к процессу привлекли Патриарха Тихона. Председатель трибунала задал ему вопрос: «Вы считаете, что советская власть поступила неправильно, и вы были вынуждены выпустить воззвание?». «Да», кратко ответил Патриарх. «Вы признаете, что церковное имущество не принадлежит по советским законам Церкви?». «По советским законам, - сказал Патриарх, - а не по церковным». «А слово «тать», - спросил обвинитель, - что значит по-русски?». «Тать — это вор», - объяснил Патриарх. «Значит «святотать» — это вор по святым местам?» - «Да» - прозвучало в ответ.

Трибунал приговорил 11 обвиняемых к расстрелу, а также вынес постановление о привлечении Патриарха Тихона к суду в качестве обвиняемого. После объявления приговора Патриарх Тихон обратился с письмом к председателю ВЦИК М.И. Калинину «о помиловании осужденных, тем более что инкриминируемого послания они не составляли, сопротивления при изъятии не проявляли и вообще контрреволюцией не занимались». ВЦИК помиловал шестерых лиц, а пятеро, протоиереи Александр Заозерский, Василий Соколов, Христофор Надеждин, иеромонах Макарий (Телегин) и мирянин Сергей Тихомиров, были казнены. 

Сразу после вынесения приговора по делу московских священников из Петрограда в Москву приехала группа обновленцев во главе с А. Введенским. Вечером 12 мая они в сопровождении двух чекистов явились к Патриарху, ожидавшему ареста, и объявили, что добились разрешения на созыв Поместного Собора при условии, что Святейший оставит престол. Святитель Тихон ответил: «Я никогда не хотел быть Патриархом. Патриаршество тяготи меня как крест… Я с радостью приму, если грядущий Собор снимет с меня вообще патриаршество, а сейчас я передаю власть одному из старейших иерархов и отойду от управления Церковью» - отвечал Тихон. 

Петроградские священники предложили Святителю передать канцелярию епископу Антонину (Грановскому), или епископу Верненскому Леониду (Скобееву), который также поддержал обновленцев. Патриарх Тихон категорически отказался от предложенных ему кандидатур, согласившись назначить своим заместителем митрополита Петроградского Вениамина (Казанского) или митрополита Ярославского Агафангела (преображенского). Срочно позвонили в Петроград и узнали, что митрополит Вениамин не может взять на себя заместительство. Прервав беседу, Патриарх Тихон вышел в соседнюю комнату и через несколько минут вынес оттуда письмо на имя председателя ВЦИК о передаче церковной власти митрополиту Ярославскому Агафангелу из-за привлечения его, Патриарха Тихона, к гражданскому суду. 

На следующий день Патриарх направил митрополиту Агафангелу письмо, извещавшее о передаче ему церковного правления впредь до созыва Собора. «На это имеется согласие гражданской власти, - писал он, - а потому и благоволите прибыть в Москву без промедления». Митрополит Агафангел готов был исполнить волю святителя Тихона, но по распоряжению ВЦИК его задержали в Ярославле. Патриарх между тем оставался под домашним арестом и без разрешения ГПУ к нему никого не пускали. Его отношения с другими архипастырями были прерваны. 

18 мая Введенский с двумя соратниками вновь явился к Святителю и потребовал подписать прошение о передаче им канцелярии Святейшего Патриарха, «дабы не продолжалась пагубная остановка в делах управления Церковью». Они обещали, что по приезду митрополита Агафангела он тотчас же вступит в отправление своих обязанностей. Святейший Патриарх в итоге подписал документ, в котором говорилось: 

«Поручается поименованным ниже лицам, то есть подписавшим заявление священникам, принять и передать высокопреосвященнейшему Агафангелу по приезде его в Москву синодские дела… а по Московской епархии - преосвященному Иннокентию, епископу Клинскому, а до его прибытия - преосвященному Леониду, епископу Верненскому». О том, как поступать «подписавшим заявление священникам» в случае, если митрополит Агафангел в Москву не приедет, Патриарх никаких распоряжений не сделал. 

На следующий день чекисты перевезли Патриарха Тихона из Троицкого подворья в Донской монастырь под домашний арест, со строжайшей охраной и полной изоляцией от внешнего мира. Предстоятель Русской Церкви Патриарх Тихон в это время по-прежнему находился под домашним арестом в казначейских покоях Донского монастыря. День и ночь в покоях дежурили охранники из ГПУ, никого не пропуская к узнику. Выходить Патриарху разрешалось лишь на крохотный, примыкавший к покоям отрезок монастырской стены, откуда он мог благословить православных, приносивших ему передачи, проверенные охраной.  Святитель Тихон лишен был возможности совершать богослужения и приобщаться Святых Таин даже в домовой церкви.

Тем временем А. Введенский со товарищи представили Председателю ВЦИК М.И. Калинину резолюцию Патриарха как акт передачи им церковной власти и объявили об образовании Высшего Церковного управления (ВЦУ). Главой его первоначально был объявлен епископ Леонид (Скобеев), которого патриарх Тихон за неблаговидное поведение называл «епископом Содомским и Гоморрским». Однако с таким решением не согласился епископ Антонин. Он провозгласил себя главой ВЦУ, с чем вынуждены были согласиться остальные участники церковного переворота. Епископу Леониду было передано руководство Московской епархией. 

Обновленцы, получив в свои руки документацию и печати высших органов церковной власти, заручились официальным признанием со стороны советской власти и расположились в патриаршей резиденции. Теперь их усилия были направлены на получение поддержки духовенства и мирян. Обновленцы организовали издание журнала «Живая церковь», по названию которого вскоре стали именовать свою организацию. В одном из первых номеров бывший обер-прокурор Синода В.Н. Львов, ставший активным деятелем обновленчества, советовал священникам прежде всего скинуть рясу, обстричь волосы и превратиться, таким образом, в «простых смертных». Редактор журнала протоиерей Владимир Красницкий в своей статье определил смысл обновленческого движения в освобождении духовенства «от мертвящего гнета монашества», получении им доступа к епископскому сану без пострига. 

29 мая 1922 года в Москве открылся обновленческий ««Всероссийский съезд белого духовенства», на котором состоялось организационное оформление «Живой церкви». Съезд» избрал Центральный комитет организации из 10 членов и президиум ЦК из трех. Возглавил эти структуры протоирей Владимир Красницкий. Для пополнения обновленческого епископата в этот же день Антонин (Грановский) и Леонид (Скобеев) рукоположили «во епископа Подольского» протоиерея Иоанна Альбинского без принятия им монашества. 

Поддержка «Живой церковью» введения белого епископа и разрешения второбрачия клирикам вызвала протест части обновленцев. Председатель ВЦУ епископ Антонин создал собственную организацию - Союз церковного возрождения (СЦВ). Свою опору новая структура видела не в клире, а в мирянах – «единственном элементе», способном «зарядить церковную жизнь революционно-религиозной энергией». Устав СВЦ обещал своим последователям «самую широкую демократизацию Неба, самый широкий доступ к лону Отца Небесного». А. Введенский и А. Боярский, в свою очередь, организуют Союз общин Древнеапостольской Церкви (СОДАЦ). Появились и другие, более мелкие обновленческие организации. 

Несмотря на все разделения, обновленцы были едины в одном - стремлении взять в свои руки управление епархиями. С этой целью были командированы пятьдесят шесть уполномоченных. С помощью местных властей они отстраняли архиереев, не желавших признавать ВЦУ, в том числе видных архипастырей митрополитов Новгородского Арсения (Стадницкого), Казанского Кирилла (Смирнова) и Ярославского Агафангела (Преображенского), архиепископов Крутицкого Никандра (Феноменова) и Харьковского Нафанаила (Троицкого). 

Решительное сопротивление оказал обновленцам Петроградский митрополит Вениамин (Казанский).  27 мая 1922 года, за воскресной литургией с амвонов петроградских церквей было зачитано его послание, в котором митрополита анафематствовал «взбунтовавшихся священников» Александра Введенского, Евгения Белкова и всех присоединившихся к ним. На следующий день в покои владыки явились чекисты, с которыми был Александр Введенский. Не смутившись, он подошел к святителю под благословение. «Отец Александр, - спокойно сказал митрополит Вениамин, - мы же с вами не в Гефсиманском саду» и, не благословив раскольника, спокойно выслушал объявление о своем аресте.

В обязанности управляющего Петроградской епархией вступил первый викарий правящего архиерея епископ Ямбургский Алексий (Симанский). Стараясь не обострять отношений с властями, он к петроградской пастве с посланием, призывая воздержаться от выступлений, которые «могут принести губительные последствия для всей Церкви... Мир имейте и любовь христианскую между собой и ко всем и успокойтесь в сознании, что я как архипастырь ваш стою на страже блага Церкви и уповаю с Божией помощью это благо охранить и дать мир, к которому так стремится душа христианская». 

За короткое время управления епархией епископ Алексий снискал широкую популярность у верующих. Его проповеди и благоговейные богослужения привлекали в храмы толпы людей. 6 июля 1922 года в Петроград по поручению ВЦУ приехал протоиерей В. Д. Красницкий, потребовавший от владыки безоговорочного признания обновленческого руководства. Епископ Алексий ответил твердым отказом и в тот же день подал в ВЦУ заявление об отказе от управления Петроградской епархией. В августе епископ Алексий был арестован и отправлен в ссылку. 

29 мая 1923 года в Петрограде открылся судебный процесс над большой группой духовенства и мирян, обвиняемых в противодействии изъятию церковных ценностей, в подстрекательстве к сопротивлению властям и даже «в сговоре со всемирной буржуазией и русской эмиграцией». На скамье подсудимых оказалось 86 человек, в том числе митрополит Вениамин (Казанский), его викарий епископ Венедикт (Плотников), председатель правления петроградских приходов профессор Юрий Новицкий, заместитель председателя архимандрит Сергий (Шеин), настоятели: Казанского собора - протоиерей Николай Чуков, Исаакиевского - протоиерей Л. К. Богоявленский, Троицкого собора - протоиерей Михаил Чельцов, а также священники, преподаватели Духовной Академии и Богословского института, университетские профессора и студенты, церковные старосты. Среди подсудимых были женщины, крестьяне, и даже перс – мусульманин, случайно оказавшегося возле храма, где проводилась конфискация церковных ценностей. 

Процесс завершился вынесением смертного митрополиту Вениамину, епископ Венедикту, архимандриту Сергию, протоиереям Н. Чукову, Л. Богоявленскому, М. Чельцову и еще четырем обвиняемым. Большинство других приговорили к различным срокам лишения свободы со строгой изоляцией. 22 подсудимых были оправданы. В приговоре вновь содержалось требование о привлечении Патриарха Тихона к уголовной ответственности. 10 августа газета «Известия» сообщила о помиловании шести приговоренных к смертной казни. Остальных - митрополита Вениамина, архимандрита Сергия, профессора Юрия Петровича Новицкого и известного юриста Ивана Михайловича Ковшарова расстреляли в ночь с 12-го на 13-е августа. 

Память священномученика Вениамина, митрополита Петроградского и Гдовского, и иже с ним убиенных священномученика архимандрита Сергия и мучеников Юрия и Иоанна 31 июля (13 августа). 

 

Всего в России было рассмотрено 250 судебных дел в связи с сопротивлением изъятию церковных ценностей, из них 231 уже к середине 1922 года. На скамье подсудимых оказались 732 человека. В 1923 было арестовано 375 человек, из них сослано в 146. По данным Православного Свято-Тихоновского Богословского Института, общее количество репрессированных церковных деятелей в 1921-1923 гг. составило 10 тысяч человек, при этом был расстрелян каждый пятый - около 2 тысяч. К концу 1924 г. в тюрьмах и лагерях побывало около половины всего российского епископата - 66 архиереев.

16 июня 1922 года, во время петроградского процесса над духовенством и мирянами, правящие архиереи митрополит Владимирский Сергий (Страгородский), архиепископы Нижегородский Евдоким (Мещерский) и Костромской Серафим (Мещеряков) напечатали в «Живой церкви» воззвание, в котором признали каноничность обновленческого ВЦУ и призвали свою паству и всю Русскую Церковь подчиниться ему. Этот документ, получивший название «меморандума трех», послужил соблазном для многих церковных людей и мирян. 

К июлю 1922 года обновленческому ВЦУ подчинилось уже большинство из 73 епархиальных архиереев. 

Его признали епископы Рязанский Вениамин (Муратовский), Смоленский Филипп (Ставицкий), Вологодский Александр (Надеждин), Могилевский Константин (Булычев) и другие архипастыри. Только 36 правящих архиереев остались верными Патриарху. Почувствовав свою силу, ВЦУ начало издавать указы об увольнении с кафедр законных архиереев, в первую очередь, арестованных, заточенных и сосланных исповедников, а затем и тех, кто, оставаясь на свободе, не признавал раскольническое руководство. На место уволенных назначали либо перешедших в раскол викарных архиереев старого поставления, либо новопоставленных «архипастырей».

В начале 1923 года Патриарха Тихона перевели из Донского монастыря в тюрьму ГПУ на Лубянке. Здесь на допросах он признал ошибкой данное им благословение на созыв Собора в Сремских Карловцах, а также «свою вину перед советской властью в том, что в 18-м по осень 19-го года издал ряд постановлений контрреволюционного характера», согласился с тем, что его послание от 19 января 1918 года, ответное на издание декрета об отделении Церкви от государства, «заключало в себе анафематствование советской власти и призывало верующих сплотиться... для отпора всяким покушениям на Церковь и политике советской власти в отношении Церкви».

После тридцати восьми дней тюремного заключения Патриарх был переведен в Донской монастырь под домашний арест. 16 марта 1923 года ему предъявили постановление, в котором глава Российской Церкви обвинялся по четырем статьям Уголовного кодекса, в том числе в призывах к свержению советской власти и возбуждению масс к сопротивлению законным постановлениям правительства. Патриарх признал себя виновным в предъявленных ему обвинениях. 

Уже после «низложения» его обновленческим лжесобором, 6 июня 1923 года Патриарх Тихон обратился в Верховный суд с заявлением, в котором просил изменить меру пресечения, то есть освободить из-под стражи. При этом он заявлял, что «отныне советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмежевываюсь как от зарубежной, так и от внутренней монархически-белогвардейской контрреволюции». 25 июня года Патриарх Тихон был освобожден из заключения.

 

Тем временем борьба с Церковью набирала обороты. Активно действовала Антирелигиозная комиссия при ЦК РКП(б), председателем которой был назначен Емельян Ярославский (Миней Израилевич Губельман), а секретарем все тот же чекист Евгений Тучков. Помимо организации репрессий против духовенства, комиссия руководила пропагандистскими кампаниями, инициировала разграбление и осквернение храмов, вдохновляла комсомольцев на инсценировку шутовских богослужений и «судов над Богом», издавала многочисленные антирелигиозные брошюры.

Но, несмотря на гонения, на захват тысяч храмов обновленцами, народ оставался верен своей Церкви. Обновленческие храмы стояли пустыми, а православных службы совершались при стечении множества молящихся. Возникали тайные обители, где неукоснительно совершались все положенные уставом богослужения. В Москве возникло тайное братство ревнителей православия, которое распространяло листовки против «живоцерковников». Когда все православные издания были запрещены, среди верующих стали распространяться рукописные религиозные книги и статьи. 

2 - 8 мая 1923 года в храме Христа Спасителя проходил обновленческий «Второй Поместный Собор Русской Православной Церкви», на который прибыли 476 делегатов, в том числе 62 архиерея. Открыл заседания Антонин (Грановский), возведенный обновленцами в сан «митрополита Московского и всея России». «Собор» вынес резолюцию о поддержке советской власти, постановил перейти с «12 июня текущего года» на григорианский календарь, отлучил всех участников Собора 1921 года в Сремских Карловцах, ввёл институт белого (женатого) епископата. ВЦУ было преобразовано в Высший Церковный Совет (ВЦС).

Но главной задачей, поставленной перед обновленческим собором, было низложение патриарха Тихона. Власть, готовясь к судебному процессу, хотела посадить на скамью подсудимого не Первосвятителя, а рядового гражданина, мирянина Василия Беллавина. Руководимые закулисными кукловодами, докладчики обличали Патриарха как вдохновителя «антиправительственных выступлений, ответственного за жертвы кровавых эксцессов». 

Для того, чтобы избежать осечки при голосовании по вопросу о низложении патрирха, была проведена соответствующая обработка архиереев, с которых персонально взяли подпись под документом, в котором утверждалось: «Собор епископов пришел к единогласному решению, что патриарх Тихон перед совестью верующих подлежит самой строгой ответственности: лишению сана и звания патриарха за то, что он направлял всю силу своего морального и церковного авторитета на ниспровержение существующего гражданского и общественного строя нашей жизни, чем подвел под угрозу само бытие Церкви». 

Постановление было оглашено на общем пленарном заседании, принявшем резолюцию: «Так как Патриарх Тихон вместо подлинного служения Христу служил контрреволюции, то собор считает Тихона отступником от подлинных заветов Христа и предателем Церкви, на основании церковных канонов сим объявляет его лишенным сана и монашества и возвращенным в первобытное, мирское положение. Отныне Патриарх Тихон - мирянин Василий Белавин. Собор признает, что и самое восстановление патриаршества было актом определенно политическим, контрреволюционным... поэтому собор отменяет восстановление патриаршества».

4 мая делегация «собора» явилась к Патриарху и вручила ему грамоту о лишении его сана. Святитель, ознакомившись с документом, начертал на нем: «Прочел. Собор меня не вызывал, его компетенции не знаю и потому законным его решение признать не могу. Патриарх Тихон, Василий Белавин. 25 апреля / 8 мая 1923 года». Это не остановило вождей обновленцев, поспешивших известить Восточных Патриархов о низложении своего Первосвятителя.

Известие о низложении Патриарха Тихона дошло и до Сремских Карловцев. Митрополит Антоний (Храповицкий) прислал свой отзыв, в котором подчеркнул неправомочность как собора, так и его решений. «Что касается до «лишения сана» Патриарха Тихона московским сборищем, - писал он, - то таковое лишение имеет не более силы, чем если бы оно исходило от трех- четырех баб, собравшихся на базаре». 

Заявление Патриарха Тихона в Верховный суд и его освобождение из-под стражи вызвало как в России, так и в среде эмигрантов различные толки о том, почему власть пошла на компромисс, и не осуществили свой замысел казнить Патриарха. По мнению известного историка Церкви. Протоиерея Владислава Цыпина, наиболее вероятный ответ заключался в боязни «непредсказуемых последствий внутри страны: как бы боль и гнев православных людей, а они и в 1923 г. составляли решительное большинство населения России, не вылились во что-нибудь более грозное и опасное, чем протесты мировой общественности и зарубежных правительств».

После снятия охраны в Донском монастыре, в тот же день Святейший Патриарх на извозчике отправился на Лазаревское кладбище, где при стечении несметной толпы православных погребали любимого всеми протоиерея Алексия Мечева (в 2000 году причислен к лику святых, память 9\22 июня). При появлении Патриарха, в белом клобуке и в своем обычном одеянии, собравшихся охватило ликование. Плача от радости, православные христиане подходили под благословение к Святейшему, а потом выпрягли лошадь из экипажа и повезли его. 

На всем протяжении этой процессии экипаж забрасывали цветами, и Патриарх воочию смог убедиться в том, что паства не покинула его, не ушла от него к обновленцам. Во время его первой службы после заточения не только собор Донского монастыря, но и вся паперть и площадь перед храмом были заполнены народом. По окончании литургии Патриарх Тихон вышел для служения молебна в монастырский двор и молился вместе с паствой, а затем многие часы благословлял молящихся. 

15/28 июня Патриарх обратился к Церкви с посланием, в котором объяснял свою новую позицию по отношению к советской власти: «Я, конечно, не выдавал себя за такого поклонника советской власти, как объявляют себя церковные обновленцы... но зато я и далеко не такой враг ее, каким они меня выставляют... Со временем многое у нас стало изменяться и выявляться, и теперь, например, приходится просить советскую власть выступить на защиту обижаемых русских православных в Холмщине и Гродненщине, где поляки закрывают православные церкви... Я решительно осуждаю всякое посягательство на советскую власть, откуда бы оно ни исходило. Пусть все заграничные и внутренние монархисты и белогвардейцы поймут, что я советской власти не враг»

Через три дня Патриарх издал еще одно послание, в котором говорится, что тяжелое время переживает Церковь, «появилось много разных групп с идеями «обновления церковного»... Обновленцы эти, бессознательно или сознательно, толкают православную Церковь к сектантству, вводят совершенно ненужные реформы, отступая от канонов православной Церкви. Никакие реформы из принятых бывшим собором мы одобрить не можем, за исключением нового календарного стиля... и новой орфографии в церковных книгах, что и мы благословляем...».

Через полмесяца Патриарх Тихон, с амвона в Донском монастыре прочел послание, в котором осудил раскольников, которые «отделили себя от единства тела Вселенской Церкви и лишились благодати Божией, пребывающей только в Церкви Христовой. А в силу этого все распоряжения не имеющей канонического преемства незаконной власти, правящей Церковью в наше отсутствие, недействительны и ничтожны. А все действия и таинства, совершенные отпавшими от Церкви епископами и священниками, безблагодатны, а верующие, участвующие с ними в молитве и таинствах, не только не получают освящения, но подвергаются осуждению за участие в их грехе... Выйдя из сети заключения и ознакомившись подробно с положением церковных дел, мы снова восприемлем наши святительские полномочия, временно переданные заместителю нашему митрополиту Агафангелу, но им по независящим обстоятельствам не использованные, и приступаем к исполнению своих пастырских обязанностей».

27 августа 1923 года митрополит Сергий (Страгородский), выдающийся иерарх и глубокий богослов, один из столпов Русской Церкви, более года находившийся в рядах обновленцев, всенародно принес свое покаяние перед Патриархом. Без мантии и клобука, без архиерейской панагии и наперсного креста, стоял он на амвоне перед восседавшим на кафедре Патриархом и глухим, дрожащим голосом произносил покаянные слова. Совершив земной поклон, он сошел с солеи, приблизился к кафедре, сделал еще один поклон, и тогда Святейший Патриарх вручил ему мантию и святую панагию с крестом, белый клобук и посох. Взаимным лобзанием со слезами на глазах Патриарх приветствовал вновь обретенного собрата, а затем они отслужили Божественную литургию. После воссоединения с Церковью митрополит Сергий был назначен на Нижегородскую кафедру, которую прежде занимал нераскаявшийся отступник Евдоким (Мещерский). 

Для управления Русской Церковью Патриарх Тихон создал временный Священный Синод, который, в отличие от прежнего, прекратившего свое существование после ареста Святейшего Патриарха, получил полномочия уже не от Собора, а лично от Патриарха. В него вошли: архиепископы Тверской Серафим (Александров), Уральский Тихон (Оболенский) и епископ Верейский Иларион (Троицкий).

В августе 1923 года в Москве состоялось совещание лидеров обновленцев, обеспокоенных переходом былых приверженцев в ряды канонической Церкви. На совещании был образован новый руководящий орган – обновленческий «Синод». В него вошли двенадцать архиереев старого поставления. Председателем избрали Евдокима Мещерского, возведенного в «митрополиты», но подлинным лидеров по-прежнему оставался Александр Введенский, облеченный в «архиереи». 

«Синод», прозванный «Евдокимовским» объявил о роспуске «Живой церкви» и других обновленческих организаций. Большинство его членов, обвиняя Патриарха «в приведении в полное расстройство всех церковных дел», тем не менее выражали готовность к примирению с «тихоновцами». На этом настаивал также советский обер-прокурор» Тучков. Святейший Патриарх, ради спасения заблудших и водворения согласия, выразил готовность к переговорам с обновленцами об условиях их возвращения в Церковь. Однако на Совещании православных архиереев в сентябре 1923 года закрытым голосованием была отвергнута резолюция о соглашении с раскольниками. 

В этом же месяце Е. Тучков потребовал от Патриарха ввести григорианский календарь, поддержав тем самым обновленцев, которые сделали это на своем «соборе». «Обер-прокурор» ссылался на то, что святитель Тихон ранее одобрил это решение. В России «новый стиль» был утвержден декретом советской власти еще в 1918 году и воспринимался в народе как «советский». Великие праздники оставались еще выходными днями, но обновленцы справляли их по григорианскому, а православные по юлианскому календарю. Тучков, утверждая, что такое положение вносит путаницу определение выходных дней, подкрепляли свое требование ссылкой на решения Константинопольского Всеправославного совещания, состоявшегося в мае-июле 1923 года, о переходе на новоюлианский календарь, совпадающий с григорианским до 2800 года. 

Вопрос о календаре был вынесен на Патриарший Синод, который постановил ввести новый стиль со 2 (15) октября 1923 года. По поручению Патриарха был составлен текст послания, разъясняющего действие Синода, которое должно было успокоить верующих. Но Тучков не разрешил печатать это послание для рассылки по епархиям, в газетах же сообщили лишь о том, что «тихоновская Церковь вводит новый календарь». В московских церквах уже в октябре стали совершать богослужение по григорианскому календарю. Но в провинции все оставалось по-старому, поскольку там так не получили послания Патриарха.

Время шло и вскоре стало ясно, что с введением нового календаря из богослужебного года исчезнут 13 дней и будет нарушен Рождественский пост. Тогда Патриарх Тихон, к великой радости большинства православных, вынужден был отказаться от введения нового, григорианского календаря в текущем году. 8 ноября патриарх Тихон распорядился «повсеместное и обязательное введение нового стиля в церковное употребление временно отложить». Таким образом, новый стиль действовал в РПЦ только 24 дня.

В ноябре 1923 г. Тучков вновь вызвал к себе Патриарха Тихона и настойчиво потребовал примириться с евдокимовским синодом, угрожая в противном случае новым арестом. Святитель ответил решительным отказом, а близким своим объявил, что теперь, когда он спокоен за судьбу Церкви, с радостью пойдет и в тюрьму. Ожидая ареста, он сделал письменное распоряжение о Местоблюстителе патриаршего престола, назначив им митрополита Ярославского Агафангела, а в случае, если он не сможет взять на себя это поручение, - митрополита Казанского Кирилла. 

Через несколько дней ГПУ после этого арестовало ближайшего помощника Патриарха епископа Илариона (Троицкого), отправленного в Кемский лагерь. Волна арестов распространилась по всей стране. Жертвой репрессий стали тысячи представителей духовенства и мирян. Главным местом ссылки и заключения становится концлагерь на Соловецких островах. В декабре 1923 года там содержалось более двух тысяч заключенных. Самым страшным местом на Соловках стала штрафная командировка в Голгофско-Распятском ските на Анзере. Заключенные поголовно умирали там от голода, холода, избиений и каторжного труда. Сбылось пророческое видение соловецкому иеромонаху Иову, которому 18 июня 1718 года явилась Божия Матерь и сказала: «Сия гора отныне будет называться Голгофою, и на ней устроится церковь и Распятский скит, и убелится она страданиями неисчислимыми».

По всей стране православные храмы закрывались и перестраивались в кинематографы, клубы и увеселительные заведения. Глумление над православием принимало все более причудливые формы. Например, вошли в моду и распространились так называемые комсомольские «пасхи» и «рождества» - массовые шествия молодежи в одеяниях священнослужителей с богохульными лозунгами и плакатами, с кощунственными изображениями и огромными гротескными куклами. Для борьбы с христианской верой и перевоспитания людей в духе «научного мировоззрения» в 1923 г. началось издание нового журнала «Безбожник». 

После ареста епископа Илариона ближайшим помощником Патриарха становится архиепископ Крутицкий Петр (Полянский). 15 января 1924 г. Патриарх Тихон и Патриарший Синод в составе архиепископов Крутицкого Петра, Уральского Тихона (Оболенского) и Тверского Серафима (Александрова) издают постановление о непризнании каноничности обновленческой иерархии. Тогда же появился указ Патриарха о поминовении за богослужением новой власти в форме - «О стране Российской и властех ея». 

Этот указ не противоречило заповедям Христовым и заветам древней Церкви, гонимой императорами-язычниками и молившейся за них. И все же многим священникам указ Патриарха пришелся не по душе. Иные диаконы и иереи слово «властех» старались произнести невнятно, так что получалось скорее «о стране Российской и областех ея», верующие же в первую очередь, принимали это как моление о смягчении сердец властителей, об их вразумлении и прекращении преследований Церкви Христовой.

В отличие от обновленческих структур, Православная Церковь по-прежнему не имела официальной регистрации в советских органах власти, без которой религиозные общества считались закрытыми. 12 апреля 1924 года Святейший Патриарх обратился к Председателю ВЦИК М.И. Калинину с официальным письмом, в котором ходатайствовал о легализации Священного Синода и епархиальных управлений на местах. Но положительного ответа на это обращение не последовало.

Летом 1924 года по Православной Церкви был нанесен новый удар. Евдокимовский синод разослал послания Восточным Патриархам и предстоятелям всех автокефальных Церквей с просьбой о восстановлении общения с Церковью Российской. 6 июня Патриарх Тихон получил письмо от представителя Вселенского Патриарха в Москве архимандрита Василия (Димопуло) с выписками из протоколов заседаний Священного Синода Константинопольской Церкви. 

В этих документах содержалось пожелание Константинопольского Патриарха о том, чтобы святитель Тихон «ради единения расколовшихся и ради паствы пожертвовал собою, немедленно удалившись от управления Церковью, как подобает истинному и любвеобильному пастырю, пекущемуся о спасении многих, и чтобы одновременно упразднилось, хотя бы временно, патриаршество, как родившееся во всецело ненормальных обстоятельствах, в начале гражданской войны, и как считающееся значительным препятствием к восстановлению мира и единения».

В ответном послании патриарх отклонил это предложение: «Всякая попытка какой-либо комиссии без сношения со мной, как единственно законным и православным Первоиерархом Русской Православной Церкви, без моего ведома незаконна, не будет принята русским православным народом и внесет не успокоение, а еще большую смуту и раскол в жизнь и без того многострадальной Русской Православной Церкви. Последнее будет только в угоду нашим схизматикам-обновленцам, вожди которых... запрещены мною в священнослужении... и объявлены находящимися вне общения с Православной Церковью... Народ не со схизматиками, а со своим законным православным Патриархом. Ваш предшественник, блаженной памяти Патриарх Герман V, как и другие Восточные Патриархи, особыми грамотами приветствовали как восстановление у нас на Руси Патриаршества, так и лично меня...». 

После обмена посланиями Патриарх Григорий VII прервал общение с Патриархом Тихоном и впредь сносился с евдокимовским синодом как с якобы законным органом управления Российской Церковью. Его примеру последовали, не без колебаний и давления со стороны, и другие Восточные Патриархи. Поддержка обновленческого раскола Восточными Патриархатами была серьезной бедой для Русской Церкви и таила в себе опасность и для вселенского Православия. На 1925 г. был назначен созыв Вселенского Собора в Иерусалиме, который, если бы Господь попустил, мог бы превратиться в лжесобор, подчинившись воле русских обновленцев и обновленчески настроенных епископов Востока.

В июне 1924 года в Москву на «великое предсоборное совещание», созванное обновленцами, съехалось 400 делегатов, а также представители Константинопольского и Александрийского Патриархов. На открытии совещания в храме Христа Спасителя почетным председателем его избрали Патриарха Константинопольского Григория VII, а председателем – «митрополита» Евдокима. Были зачитаны приветствия от древних Восточных, Грузинской и Сербской Церквей. Святейший Патриарх Тихон вновь обвинялся в церковных нестроениях: «Отныне бывший Патриарх Тихон - глава секты», - такое заключение сделано совещанием было на основании признания обновленческого синода Восточными Патриархами. 

Обновленческие настроения тем временем широко распространились в Украине. В феврале 1923 года в Киеве был созван съезд епископов клириков и мирян, который образовал Временное всеукраинское высшее церковное управление, вступившее в общение с раскольническим ВЦУ. Действия украинских обновленцев привели к тому, что Патриарх Тихон в специальном послании от 6 апреля 1924 объявил, что он принимает на себя управление Украинской Церковью. Но радикальных перемен в ситуацию это не внесло. С 11 по 15 ноября 1924 года в Харькове заседало Всеукраинское предсоборное совещание, на котором присутствовал представитель евдокимовского синода – «митрополит» Серафим. Главными вопросами совещания стали автокефалия и украинизация богослужения. Эти предложения были поддержаны совещанием.

Вооружившись решениями совещания, сторонники автокефалии повели борьбу, как они выражались, с «тихоновщиной». Их орган журнал «Голос православной Украины» сообщал, что 15 декабря 1924 года в ведение Всеукраинского священного синода перешла Киево-Печерская лавра, при этом была «обнаружена контрреволюционная литература и громадное количество скрытых в разных местах ценностей... Наконец-то сдвинулся с мертвой точки этот оплот тихоновщины на Правобережной Украине!».

К концу 1924 г. обновленческий епископат на Украине включал 9 епархиальных архиереев и больше 20 викарных. Обновленцы располагали примерно 3000 приходов с храмами. Но, несмотря на нескончаемые аресты православных священников и епископов, все же большая часть приходов и на Украине оставалась под окормлением епископов, верных Патриарху Тихону: митрополита Харьковского Нафанаила (Троицкого), архиепископов Полтавского Григория (Лисовского) и Черниговского Пахомия (Кедрова), епископа Дамаскина (Цедрика), занимавшего Глуховскую кафедру. 

 

Кончина Патриарха Тихона.

В конце 1924 года здоровье Патриарха Тихона резко ухудшилось. Врачи, наблюдавшие его, настойчиво советовали ему лечь в больницу. Но когда 13 января Святейший уже готов был переехать в частную клинику Бакуниной на Остоженке, профессор-кардиолог Плетнев в последний момент стал умолять его не делать этого, ведь неизвестно, в чьи руки он попадет. Тем не менее, Патриарх отправился в клинику. Его положили в просторной светлой комнате, с видом на сад Зачатьевского монастыря. 

Патриарх Тихон привез с собой иконы, поставил их на столик, затеплил пред ними лампаду. В больничную книгу его записали как гражданина Белавина и лечили его сама Бакунина, два врача больницы, профессор Плетнев и его ассистент. В клинике Святейшему Патриарху стало спокойнее, чем в монастыре, у него даже находилось время на чтение не только духовных книг, но и Тургенева, Гончарова, писем Победоносцева, однако посетители не оставляли Святейшего и здесь. Не говоря уже о митрополите Петре и других ближайших помощниках по управлению Церковью, приходили за благословением, особенно перед операцией, простые верующие, больные, лежавшие в той же клинике. Группа рабочих подарила ему сафьяновые сапоги на заячьем меху, которые очень понравились Патриарху.

Захаживал к нему и Тучков; после его визитов Патриарх чувствовал себя особенно усталым. Тучков настойчиво советовал Патриарху оставить все дела и отправиться на лечение на юг, но Патриарх отказывался и, пребывая в клинике, по-прежнему руководил Церковью, выезжал на службы в московские храмы и находил силы участвовать в епископских хиротониях. Самым тяжким бременем для Святейшего оставались попытки уладить отношения между гонимой Церковью и советской властью. 

28 февраля Патриарх Тихон обратился к властям с очередным ходатайством о регистрации Священного Синода, определив его временный состав до избрания постоянного на Всероссийском Соборе: Патриарх Тихон - председатель, Нижегородский митрополит Сергий (Страгородский), Уральский митрополит Тихон (Оболенский), Тверской митрополит Серафим (Александров), Крутицкий митрополит Петр (Полянский), Херсонский епископ Прокопий (Титов), временно управлявший Самарской епархией епископ Мелитопольский Сергий (Зверев). 

Однако ходатайство в очередной раз не было удовлетворено. Вместо этого в ОГПУ (новое название ГПУ после образования СССР в декабре 1924 года) было заведено новое дело против Патриарха Тихона, в котором он обвинялся в «составлении сведений о репрессиях, применяемых советской властью по отношению к церковникам, используя сведения из недостаточно верных источников, чтобы дискредитировать советскую власть. Преступление Белавина В. И. следствием установлено». 

20 марта в клинике Бакуниной Патриарху была произведена стоматологическая операция, которая привела к воспалению десны, глотки и миндалевидной железы. Общее состояние его заметно ухудшилось, но еще 23 марта / 5 апреля, за три дня до своей кончины, он участвовал в хиротонии во епископа Сергия (Никольского) в храме Большого Вознесения на Никитской и произнес напутственное слово. Тем временем Тучков в переговорах с Синодом требовал, чтобы Патриарх издал послание, в котором должен был безоговорочно признать советскую власть и отмежеваться от эмигрантского духовенства, призвав к этому и верующих. 

В свою очередь, митрополит Петр (Полянский), возглавлявший церковную сторону в этих переговорах, настаивал на том, чтобы власти юридически оформили положение духовенства, разрешили преподавание Закона Божия и дали согласие на открытие духовной академии. Переговоры были невероятно трудными, был выработан проект воззвания, но уговорить Святейшего Патриарха подписать этот документ оказалось нелегким делом, хотя Тучков с угрозами требовал, чтобы документ был подписан как можно скорее.

В праздник Благовещения тяжело больной Патриарх вынужден был ехать на экстренное заседание Синода по выработке окончательного текста документа. Отредактированный документ митрополит Петр повез Тучкову, а оттуда опять в клинику на Остоженке. Рукой Тучкова в воззвание были внесены поправки и дополнения, неприемлемые для Патриарха. Разговор с митрополитом Петром был мучителен для святителя, и, когда митрополит вышел от больного, ему стало плохо. Около 10 часов вечера Патриарх Тихон попросил келейника Константина Пашкевича помочь ему умыться. Вдруг он пошатнулся, сделав рукой движение как при острой сердечной боли. Келейник предложил поскорее лечь и заснуть. 

В ответ на эти слова патриарх сказал: «Теперь я усну... крепко и надолго. Ночь будет длинная, темная-темная». Затем он впал в забытье. Без четверти двенадцать святой Тихон открыл глаза и начал креститься: «Слава Тебе, Господи!» - повторил он дважды и поднял руку, чтобы в третий раз осенить себя крестным знамением. Но рука бессильно упала. Святой Патриарх Тихон отошел ко Господу в Благовещение 1925 года, в 23 часа 45 минут, на 61 году своей праведной многострадальной жизни.

Чин погребения Святейшего Патриарха Тихона совершен был 30 марта (12 апреля), в праздник Входа Господня в Иерусалим. В Донском монастыре собралось не менее трехсот тысяч человек. Отпевание совершали 56 архиереев и до 500 священников. Прощаясь с усопшим Патриархом, митрополит Петр сказал: «Трудна была его жизнь. Тяжелый жребий выпал на долю его править Русскою Церковью в такое бурное время. Но он уже отошел ко Господу. Труды и подвиги его закончились... Осиротели мы. Не стало у нас печальника и молитвенника, который для молодых был отцом, для взрослых мудрым наставником и руководителем, а для всех вообще другом... Помолись же, отец наш, за нас, осиротелых... и за Церковь Российскую, столь тобою любимую. Вечная память тебе, закатившееся солнышко Церкви Русской».

В своем прощальном слове митрополит Сергий отметил, что святительская деятельность почившего «и до избрания в Патриархи никогда не сопровождалась внешним блеском. Его личность не была заметна. Казалось, что он не имел никаких особенных дарований, которыми мог бы блистать. Как будто даже ничего не делал. Не делал, но его деятельность всегда была плодотворнее по своим результатам; не делал... но при нем какой-то маленький приход превратился в Американскую Православную Церковь. То же было и в Литве, и в Ярославле, где последовательно служил Святейший в сане архиепископа. То же повторилось и в Москве. Казалось, что он ничего не делал, но тот факт, что вы собрались здесь, православные, есть дело рук Святейшего. Он на себе одном нес всю тяжесть Церкви в последние годы». 

Прославление святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси, произошло на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 9 октября 1989 года, в день преставления Апостола Иоанна Богослова. 

Дни памяти -  25 марта\7 апреля (преставление), Сентябрь 26\9 октября (прославление), 5\18 октября (святителей Московских)

 

«Завещание» Патриарха Тихона.

Через неделю после преставления святого Тихона, 15 апреля 1925 г., газета «Известия» напечатала послание, подписанное Патриархом в день его кончины, озаглавив его «предсмертным завещанием Тихона» и сопроводив краткой запиской митрополитов Крутицкого Петра и Уральского Тихона.

«В годы великой гражданской разрухи, - говорится в нем, - по воле Божией, без которой в мире ничто не совершается, во главе Русского государства встала советская власть, принявшая на себя тяжёлую обязанность - устранение жутких последствий кровопролитной войны и страшного голода. Вступая в управление Русским государствам, представители советской власти еще в январе 1918 г. издали декрет о полной свободе граждан веровать во что угодно и по этой вере жить. Таким образом, принцип свободы совести, провозглашённый Конституцией СССР, обеспечивает всякому религиозному обществу и в том числе и нашей православной Церкви права и возможность жить и вести свои религиозные дела согласно требованиям своей веры, поскольку это не нарушает общественного порядка и прав других граждан. А поэтому мы в свое время в посланиях к архипастырям, к пастырям и пасомым всенародно признали новый порядок вещей и рабоче-крестьянскую власть народов, правительство коей искренне приветствовали.

Пора понять верующим христианскую точку зрения, что судьбы народов от Господа устрояются, и принять все происшедшее как выражение воли Божией... Призываем и церковноприходские общины, и особенно их исполнительные органы не допускать никаких поползновений неблагонамеренных людей в сторону антиправительственной деятельности, не питать надежд на возвращение монархического строя и убедиться в том, что советская власть - действительно народная рабоче-крестьянская власть, а потому прочная и непоколебимая... 

Деятельность православных общин должна быть направлена не в сторону политиканства, совершенно чуждого Церкви Божией, а на укрепление веры православной, ибо враги святого православия - сектанты, католики, протестанты, обновленцы, безбожники и им подобные - стремятся использовать всякий момент в жизни Православной Церкви во вред ей... 

Не благо принёс Церкви и народу так называемый Карловацкий Собор, осуждение коего мы снова подтверждаем… Во избежание тяжких кар мы призываем находящихся за границей архипастырей и пастырей прекратить свою политическую с врагами нашего народа деятельность и иметь мужество вернуться на родину и сказать правду о себе и Церкви Божией... 

Мы объявляем за ложь и соблазн все измышления о несвободе нашей, поелику нет на земле власти, которая могла бы связать нашу святительскую совесть и наше патриаршее слово... Призывая на архипастырей, пастырей и верных нам чад благословение Божие, молим вас со спокойной совестью, без боязни погрешить против святой веры, подчиниться советской власти не за страх, а за совесть, памятуя слова апостола: Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога,— существующие же власти от Бога установлены (Рим. 13. 1)…».

В церковном народе этот документ вызвал много недоумений и толков. Высказывались даже сомнения в его подлинности. Споры относительно этого документа продолжаются до сих пор. Но есть все основания предположить, что Патриарх подписал послание, осознавая, что издание его было чуть ли не единственной возможностью улучшить условия существования Церкви в Советском государстве. И Святитель Тихон не захотел устраниться от неблагодарных трудов по выработке такой линии Церкви в отношениях с враждебной ей государственной властью, которая помогла ей выжить.