Тема вторая

Эпоха Вселенских соборов

IV–VIII веков

Лекция 6

Борьба с монофизитством

Вопросы лекции:

Оглавление

I. Отцы и подвижники Церкви конца IV – начала V веков. 1

II. Ересь Нестория и Третий Вселенский собор. 8

III. Ересь Евтихия и Четвёртый Вселенский собор (451 год). 13

I. Отцы и подвижники Церкви конца IV – начала V веков

Святитель Иоанн Златоуст

Святитель Иоанн Златоуст (ок. 347 – 407) родился в Антиохии в семье военачальника. Отец его, Секунд, умер вскоре после рождения сына. Мать Иоанна, Анфуса, оставшись в двадцать лет вдовой, не стала более выходить замуж и отдала все силы воспитанию сына. Он учился у лучших философов и риторов. Углубленно изучал Священное Писание. Святитель Мелетий, епископ Антиохийский (память 12\25 февраля), полюбивший Иоанна как сына, наставил его в вере и в 367 году крестил. Через три года святой Иоанн был поставлен в чтецы. После того как скончалась мать, а святитель Мелетий был отправлен в ссылку императором Валентом (в 372 году), Иоанн удалился в пустыню. Семь лет провел он, предаваясь строжайшему аскетизму. Скудное питание и прочие лишения расстроили его здоровье. Всю оставшуюся жизнь Иоанн страдал тяжелой болезнью желудка.

Когда святитель Мелетий Антиохийский вернулся из ссылки, он вызвал к себе Иоанна и рукоположил в диаконы (381 год). В 386 году преемник Мелетия Флавиан поставил будущего святителя пресвитером, не определив к конкретному храму, но поручив должность проповедника. Это было крайне трудным заданием, ибо в Антиохийской церкви были на тот момент серьезные нестроения: одновременно в ней было три епископа, приверженцы которых не желали иметь общения между собой, свободно проповедовали свои взгляды еретики, а язычники и иудеи высмеивали христиан, неспособных жить в мире между собой.

В этой сложной ситуации святой Иоанн вскоре прославился как замечательный проповедник и получил наименование Златоуст. Особую популярность снискали ему события 387 года. В Антиохии вспыхнул бунт против непосильного налогового бремени. Во время восстания горожане сбросили на землю статуи императора Феодосия Великого и императрицы Плациллы. Это угрожало городу полным истреблением населения. Флавиан отправился умолять императора о пощаде. Иоанн, оставшийся утешать и подбадривать горожан, воспользовался этим моментом, чтобы призвать их к истинному раскаянию и возвращению к христианской жизни. Феодосий Великий помиловал антиохийцев, а святой Иоанн Златоуст стал любимцем горожан.

Большинство сохранившихся проповедей святителя были произнесены в Антиохии и дошли до нас благодаря стенографам. Обличения и увещания его вызывали у слушателей слезы от осознания собственной греховности. Еще чаще, по обычаю того времени, его проповеди встречали аплодисментами. Святой Иоанн на это всегда отвечал, что лучше бы люди научились исполнять его наставления, чем хлопать в ладоши. Слава антиохийского пресвитера дошла до столицы – Иоанна Златоуста призвали возглавить Константинопольскую кафедру.

Он прибыл в столицу в феврале 398 года. Множество дел ожидало решения святителя. Он начал с того, что считал главным, – с духовного совершенствования пастырей. К его крайнему огорчению большая часть столичного духовенства равнодушно относилась к своим обязанностям, увлекалась мирской жизнью и не имела должного нравственного авторитета. И здесь лучшим примером стал сам патриарх. Он удалил предметы роскоши из своего жилища, отказался от устройства приемов и банкетов, да и сам старался не посещать пиры богатых граждан. Большую часть церковных денег он тратил на помощь бедным, устройство больниц и гостиниц для паломников, другие благотворительные нужды. Много трудов положил святитель на устроение богослужения. Он составил чин Литургии, носящей его имя, ввел антифонное пение за всенощным бдением, написал несколько молитв чина елеосвящения.

Подавая пример пастырского служения, Иоанн Златоуст стал налагать канонические запреты на священнослужителей, нарушавших богослужебные и нравственные нормы. Он приказал удалить из домов целибатных клириков их подозрительных «сестер», потребовал от богатых диаконис и пресвитеров скромной жизни и отказа от бросающейся в глаза роскоши. Монахам было запрещено праздно бродить по городу.

Реформы Иоанна Златоуста распространились и за пределы Константинополя. Он обнаружил, что в провинции Азия митрополит Эфесский взимал с епископов плату за хиротонию. Иоанн отправился туда. Сам митрополит вовремя скончался. Святой Иоанн, расследовав дело, нашел рукоположение 13 епископов неканоничным и низложил их. С точки зрения церковного права он, конечно, не мог так поступать (Эфес тогда еще не входил в церковную юрисдикцию Константинополя), но важнее буквы закона для него были порядок и справедливость.

Одной из главных забот Иоанна Златоуста было распространение евангельской истины. Он посылал проповедников в Персию, к варварам, жившим за Дунаем. Много внимания уделял святитель готам-арианам, составлявшим основу столичного гарнизона. Ариане не имели храмов в городской черте, но на праздники собирались на площадях для богослужений, длившихся порой до утра. Чтобы отвлечь христиан от еретических действий, Иоанн Златоуст ввел в церковную жизнь крестные ходы, которые совершались как днем, так и в ночное время. Он построил для готов, перешедших в Православие, храм, в котором богослужение велось на готском языке. Иоанн часто проповедовал в нем при помощи переводчика и отвратил от ереси многих ариан.

В скором времени у святителя, несмотря на его подвижническую деятельность, появилось много влиятельных врагов. Мировоззрение Иоанна совершенно не вписывалось в царившие в столице нравы, он был явно человеком «не от мира сего». Столкнувшись с распущенностью знати, святитель выступил в роли нелицеприятного обличителя. Не будучи дипломатом, он прямо высказывал все, что, по его мнению, грешникам было бы душеспасительно слышать. В результате, святой Иоанн настроил против себя богатых горожан, проповедуя, что частная собственность существует в мире лишь вследствие грехопадения Адама, обличая тех, кто строит десятый роскошный дом, а ничего не подает нищим, так как опасается, что у него не хватит денег на облицовку своей уборной золотом. Он настроил против себя вдов, посоветовав им выйти замуж, если они не могут вести себя соответственно своему положению. Он настроил против себя мужей, заявив, что они не вправе требовать от своих жен верности, если они неверны им сами. Он настроил против себя жен, обличая их за пристрастие к роскоши и украшениям. В одной из проповедей Иоанн Златоуст сказал, что лучше уж ходить нагими, чем так расфуфыриваться[1].

Досталось от святителя и императрице Евдоксии, имевшей сильное влияние на слабовольного императора. Когда она распорядилась конфисковать собственность у вдовы и детей опального вельможи, святой встал на их защиту. Гордая императрица не уступила и затаила гнев на архипастыря. Неприязнь Евдоксии к святителю разгорелась с новой силой, когда недоброжелатели сказали ей, будто святитель в своем поучении о суетных женщинах имел в виду ее. Именно императрица стала в центре интриг, направленных против патриарха.

Пошатнувшимся положением Иоанна Златоуста решили воспользоваться недоброжелатели и из Александрийской церкви. На II Вселенском соборе (3-й канон) Константинопольская кафедра была объявлена второй, после Римской, кафедрой Империи и первой на Востоке. Это было болезненным ударом по самолюбию некоторых представителей старых церковных столиц. Архиепископ Александрийский Феофил решил поставить «константинопольского выскочку» на место. В это время в Египте начались споры об Оригене. Феофил считал его наследие еретическим и изгнал тех, кто не соглашался с ним. Некоторые из изгнанников нашли приют у Иоанна Златоуста.

Феофил во всеуслышание обвинил архиепископа Константинопольского в ереси. В столицу прибыли его посланцы, открыто возмущавшие народ против Иоанна и требовавшие соборного суда над ним. В 403 году в столицу прибыл сам Феофил с 30 епископами, множеством пресвитеров и монахов, а также с грузом денег и подарков. Бесхитростный святитель Иоанн приготовил для него жилище. Но Феофил гордо отклонил приглашение. Александриец сразу стал устраивать пышные обеды и склонять на свою сторону нужных лиц. Выявив для себя всех врагов и недоброжелателей Иоанна, он завязал с ними нужные контакты. Завалив двор подарками, Феофил также обратил его к себе и добился созыва соборного суда над Иоанном Златоустом.

Собор, составленный из сторонников Феофила, а также иерархов, справедливо обличаемых ранее Златоустом, собрался в предместье города Халкидона, на азиатской стороне пролива Босфор. В отсутствие самого подсудимого было постановлено низложить его за оскорбление императрицы и предать казни. Император Аркадий заменил казнь изгнанием. Иоанн произнес последнюю проповедь в переполненном соборе, после чего добровольно удалился в изгнание в Вифинию. В столице начался бунт. Народ кричал: «Утопить Феофила в Босфоре!»[2] Александрийцы со страху погрузились на корабли и уплыли восвояси. В это же время произошло сильное землетрясение. Императрица Евдоксия, решившая, что оно произошло из-за несправедливого гонения на Иоанна Златоуста, направила ему письмо, в котором умоляла вернуться.

Возвратившись в столицу, Иоанн не изменил своего отношения к порокам знати, обличая их с прежней страстью и красноречием. По желанию Евдоксии в центре Константинополя напротив храма св. Софии была воздвигнута серебряная статуя императрицы. По этому поводу были устроены массовые гуляния, носившие языческий характер. Иоанн выступил с резким осуждением, которое императрица посчитала оскорбительным и стала требовать наказания патриарха. Шумные увеселения продолжались, заглушая богослужение. Архипастырь вновь выступил с решительным осуждением, заявив в своей проповеди: «Опять Иродиада пляшет, опять беснуется, опять ищет главы Иоанна»[3]. Этого ему не простили. Был созван очередной собор из противников архиепископа. Не дожидаясь окончания его, на Пасху 404 года святитель был арестован прямо во время богослужения и помещен под стражу. Несмотря на массовые протесты в Константинополе, неправый суд приговорил Иоанна Златоуста к изгнанию. Местом ссылки стало отдаленное армянское селение Кукуз, где святой приобрел чрезвычайную популярность среди местного населения.

В многочисленных письмах (их сохранилось 245) епископам Азии, Африки, Европы и особенно своим друзьям в Константинополе Иоанн Златоуст утешал страдающих, наставлял и поддерживал своих приверженцев. Зимой 406 года святитель Иоанн был прикован болезнью к постели. Но враги его не унимались. Из столицы пришел приказ перевести изгнанника на самую окраину государства – в Питиунт (ныне Пицунда в Абхазии). Истощенный болезнями, в сопровождении конвоя три месяца в дождь и зной совершал он свой последний переход. В селении Команы силы оставили святителя. Со словами «Слава Богу за всё!» он отошел к Господу.         

Память святителя Иоанна Златоуста 14\27 сентября 407 года.

30 января\12 февраля Церковь отмечает Собор Вселенских учителей и святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого.

Святая глава Иоанна Златоуста хранится в московском Богоявленском соборе.

Труды святителя Иоанна Златоуста

Блаженный Августин.

Аврелий Августин (354 – 430) родился в городе Тагасте, недалеко от Карфагена, в семье муниципального служащего среднего достатка. Отец его, Патрикий, был язычником, принявшим крещение лишь непосредственно перед смертью в 370 году. Мать, Моника, была благочестивой христианкой. Пример ее святой жизни со временем обратил к Христу не только мужа, но и детей. Августин, отличавшийся острым умом, получил языческое образование и стал работать преподавателем сначала в родном городе, а затем в Карфагене. Он оставался язычником, несмотря на любовь к матери и уважение к ее религиозным убеждениям. Обращению в христианство мешала его приверженность к образу жизни, который вела в то время языческая молодежь.

Со временем развлечения перестали привлекать его. На смену им пришло увлечение поэзией, философией, астрономией, искусством. Августин пытался читать Священное Писание, но рациональный ум не принимал того, что требовало не логики, а веры. Поиски системы, которая объясняла бы тайны мира силами одного разума, привели его к манихеям. Он углубился в чтение их книг, попутно занимаясь астрологией и магией. Августин оставался активным членом секты в течение 10 лет и даже обратил в нее нескольких своих друзей.

В 383 году он переехал в Рим, а спустя год в Милан. К этому времени наступило разочарование в манихействе. Перелом в сознании произошел при знакомстве с Амвросием Медиоланским. Впервые Аврелий встретил христианского мыслителя такого масштаба, ведь Амвросий вызывал уважение даже у идейных противников. Августин начал изучать христианскую литературу. Но обращение его осложнялось тем, что он не мог решиться расстаться с привычками прежней жизни. Августин обращался в молитвах Богу, повторяя: «Дай мне целомудрие и послушание, но не сейчас»[4].

В своей знаменитой «Исповеди» (397 год) он искренне и ярко раскрывает свои искания, приведшие к духовному прозрению. В книге есть такой эпизод (VIII,XII, 28-29): «Не помню, как упал я под какой-то смоковницей и дал волю слезам: они потоками лились из глаз моих… Такова была мысль моя: «Господи, доколе? Доколе, Господи, гнев Твой? Не поминай старых грехов наших!» Я чувствовал, что я в плену у них, и жаловался, и вопил: «Почему не сейчас? Почему этот час не покончит с мерзостью моей?»

… И вот слышу я голос из соседнего дома, не знаю, будто мальчика или девочки, часто повторяющий нараспев: «Возьми, читай! Возьми, читай!» Я изменился в лице и стал напряженно думать, не напевают ли дети в какой-то игре нечто подобное? Нигде не доводилось мне этого слышать. Подавив рыдания, я встал, истолковывая эти слова, как Божественное веление открыть книгу и прочесть первую главу, которая мне попадется. Я слышал об Антонии, что его вразумили евангельские стихи, на которые он случайно наткнулся: «Пойди, продай все имение твое, раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» (Мф 19:21), – эти слова сразу же обратили его к Тебе. Взволнованный, вернулся я на то место, где… оставил… уходя, апостольские Послания. Я схватил их, открыл и в молчании прочел главу, первую попавшуюся мне на глаза: «Не предавайтесь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти; но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти» (Рим 13:13-14). Я не захотел читать дальше, да и не нужно было: после этого текста сердце мое залили свет и покой, исчез мрак моих сомнений»[5].

В Великую Субботу 387 года Амвросий Медиоланский крестил Августина, давшего обет безбрачия. Вместе с сыном, также принявшим крещение, он вернулся в Африку, которую не покинул до конца жизни. Моника, возвращавшаяся вместе сыном и внуком на родину, умерла во время обратного пути и была погребена возле мужа. 

Память святой праведной Моники Тагастинской 4 мая.

Раздав унаследованное имущество нуждающимся, Августин основал близ Тагаста монашескую общину, намереваясь заниматься философскими изысканиями. В 391 году, когда он проездом был в Гиппоне (Иппоне) – втором по величине городе провинции Африка, народ буквально заставил Августина, несмотря на его слезные просьбы, стать пресвитером. В 395 году он был рукоположен в епископы Гиппонские, оставаясь в этом сане строгим подвижником и заботливым пастырем.

Первой неотложной проблемой, с которой Августин столкнулся сразу же после своего посвящения, был донатистский раскол. Гиппон – город, где находилась его кафедра, – как и вся Африканская Церковь, со времен гонения Диоклетиана был разделен между двумя враждующими общинами – донатистской и православной. Ни одна из сторон не забывала ни капли зла, причиненной ей другой стороной за долгие десятилетия: всё помнилось, как будто это было вчера. Но и православные, и донатисты исповедовали ту же самую веру и читали ту же самую латинскую Библию. Донатистские церкви можно было отличить от православных только по их привычке белить стены: донатисты выступали против уже развивающегося обычая расписывать храмы.

Каждая из общин утверждала, что лишь она является единственным мистическим Телом Христовым и единственным ковчегом спасения. Донатисты полностью отвергали действенность всех Таинств, кроме своих собственных. Согласно донатистскому представлению, действенность Таинства зависела от достоинства его совершителя. Если совершитель был недостоин, то он автоматически отпадал от Церкви, вне которой не может быть никаких Таинств. Все христиане, переходившие в донатизм, подвергались повторному крещению. Православные отвергали мнение сектантов о том, что Церковь является общиной безгрешных, и утверждали, что она, скорее, похожа на Ноев ковчег с чистыми и нечистыми животными или на поле, на котором пшеница и плевелы останутся до самого Страшного Суда. Они также заявляли, что, поскольку донатисты находятся вне общения с Иерусалимом, Римом и другими апостольскими церквями, они не могут называть себя Вселенской Церковью.

Августин, пытаясь примирить общины, признавал действенность донатистского крещения. Но при этом он утверждал, что крещение в раскольничьей общине давало человеку благодать лишь в потенции, которая раскрывается только после присоединения человека к Истинной Церкви. Действия священника, совершающего Таинства, утверждал он, принадлежат Богу, наложившему на священника в момент рукоположения определенную печать. Следовательно, рукоположение не связано напрямую с нравственным и духовным состоянием кандидата в священство и действенность Таинств не зависит от личности их совершителя.

Августин организовал целый ряд соборов под председательством митрополита Карфагенского, чтобы выработать общую позицию по вопросам церковной дисциплины. Но добиться церковного мира так и не удалось. Споры между двумя сторонами сводились к бесконечным повторениям противоположных позиций. В мае-июне 411 года в Карфагене прошла большая конференция под председательством имперского комиссара, на которой донатистам была предоставлена возможность публично защищать свои позиции. Сохранились стенограммы конференции, свидетельствующие о том, что споры ни к чему не привели. Донатисты во время заседаний оставались стоять, отказываясь садиться в одном собрании с «нечестивыми». Правительство убедилось, что продолжать диалог не имеет никакого смысла, и официально запретило донатизм. Рядовые верующие облагались штрафом, размер которого определялся их социальным и имущественным статусом, духовенство было сослано, а церковная собственность конфискована.

В 410 году, в разгар споров с донатистами, западный мир был потрясен известием о взятии и разорении Рима готами. Толпы беженцев переселялись в Африку и на греческий Восток. Остро встал вопрос о Божественном провидении в истории. Почему апостолы Петр и Павел не смогли уберечь свой город? Что отвечать язычникам, утверждавшим, что это катастрофа навлечена римскими богами, оскорбленными отказом от поклонения им. Аврелий Августин приступает к написанию многотомного труда «О граде Божием». Работа заняла более 14 лет и завершилась в 427 году. Она стала фундаментом христианского представления об историческом процессе от Адама до Второго Пришествия. Земная история, согласно Августину, определяется Промыслом Божиим. Истинный смысл её заключается не в движении внешних событий, но в скрытой от глаз драме греха и искупления.

Центральная идея книги – противопоставление преходящего земного града и вечного небесного града Божьего, незримой Истинной Церкви. «Два града созданы двумя видами любви: земной – любовью к себе вплоть до пренебрежения Богом, Небесный – любовью к Богу вплоть до забвения себя»[6]. Град земной – это все люди, живущие со времен Адама под властью греха. Град Божий – незримая небесная Истинная Церковь. Эта Церковь не тождественна Церкви земной, которая не может состоять только из праведников.  От последней нельзя отделить нечестивцев и лицемеров, которые находятся рядом с истинными христианами, подобно тому,  как пшеница и плевелы растут вместе до времени жатвы. Праведники и грешники составляют внешнее церковное сообщество, «внешнюю церковь», к которой причисляются те, кто исповедует имя Христа и принимает таинства.

Но есть и «церковь внутренняя», которая объединяет тех, в ком действует Дух Святой, в котором Он зажёг огонь христианской любви.  Это - «единство Духа в союзе мира», духовное единство во Христе, «тело Христово». Оно не совпадает с внешней церковной организацией, хотя и находится внутри неё.  Блаженный Августин допускает, что Бог может избрать к спасению и тех, кто находится за пределами видимого христианского сообщества.  Как в Церкви земной могут быть волки, так вне её могут быть овцы. В качестве примера приводятся Иов, который не был израильтянином, и покаявшийся разбойник.

Блаженный Августин много и плодотворно писал. Его перу принадлежит более тысячи трудов. Значительная часть из них посвящена борьбе с различными лжеучениями. В 411 году вместе с беженцами в Африку прибыл британский монах Пелагий, широко известный к этому времени на Западе. Этот человек, отличаясь исключительной строгостью жизни, требовал того же от своих учеников. Они должны были жить в согласии с заповедями Божиими, изучать Священное Писание, раздавать свое имущество и стремиться к святости.

Вместе с тем, Пелагий отрицал наследственность первородного греха. Он утверждал, что человек от рождения духовно здоров. Человеческое естество нейтрально, ему не присущи ни добро, ни зло. Грех коренится лишь в нашей собственной воле. Поэтому мы не нуждаемся ни в благодати, ни в Таинствах, то есть человек может спастись без помощи Божией. Благодать нужна только как указание пути. Пелагий был осторожен в своих высказываниях, его подвижническая жизнь вызывала уважение как на Западе, так и на Востоке. Но его учение разрушало сами основания христианской веры, ибо давало основания для вывода о ненужности искупления рода человеческого крестной смертью Иисуса Христа, представавшего таким образом не Спасителем, а всего лишь законоучителем.

Августин, справедливо посчитав эти взгляды еретическими, решительно выступил против них. Пелагий, перебравшийся в Палестину и собравший вокруг себя значительное количество сторонников, настойчиво отстаивал свои убеждения. Августин, созывая собор за собором, используя свое влияние на императорский двор, добился осуждения пелагианства как ереси. Но в борьбе с ним сам впал в другую крайность. Все человечество, по его мнению, является массой осужденных, и лишь некоторые из людей предопределены Богом к спасению. Цель Бога – довести избранных до Своего Царства. Человек полностью зависит от Божественной благодати, которая одна его спасает. Без благодати невозможно достичь ничего. Человеческая воля, пораженная грехом, никак в спасении не участвует. Если человек настолько испорчен, что он более не имеет свободы воли для делания добра, то лишь Божественная благодать может это сделать за него, но благодать дается лишь тем, кого избрал Сам Господь в Своем предопределении.

В этом Августин разошелся с Православным учением, на что указал святой Иоанн Кассиан. Родившийся на Западе, он был учеником св. Иоанна Златоуста. В 410 году Иоанн поселился близ Марселя и основал там монастырь святого Виктора. Оспаривая взгляды Августина на благодать и предопределение, он учил, что человек создан по образу и подобию Божию, его природа предрасположена к добру, однако грех затемнил ее. Благодать необходима для человека не только как призыв, но как постоянная помощь. При этом человек, обладая свободной волей, должен активно участвовать в борьбе со своей греховностью.

Память святого Иоанна Кассиана Римлянина 16 февраля\1 марта.

В 429 году вандалы форсировали Гибралтарский пролив и вторглись в Африку. Они жгли и разрушали все на своем пути, не различая ни православных, ни донатистов. Последние письма Аврелия Августина касались проблемы, могут ли клирики покидать родные места вместе с беженцами. В Галлии и Испании многие епископы стали организаторами сопротивления захватчикам, в то время как другие бежали вместе со своими прихожанами от нашествия. Как должны были поступать африканские клирики? С одной стороны, Блаженный Августин не хотел отдавать их на заклание варварам, но, с другой, считал, что кто-то должен был остаться, чтобы хотя бы причастить людей перед смертью. Он предложил клиру жребием решать вопрос, кому уезжать, а кому оставаться.

Сам Августин не покинул осажденный вандалами Гиппон, где и скончался 28 августа 430 года, накануне падения города. Останки Августина были перенесены его приверженцами в Сардинию, чтобы спасти их от поругания. Когда этот остров попал в руки арабов, мощи погребли в городе Павия в церкви св. Петра. В 1842 году часть их (рука) была перевезена в Алжир (в то время колонию Франции), и погребена подле памятника Аврелию Августину, воздвигнутому ему на развалинах Гиппона.

Западные христиане почитают Аврелия Августина как святого, Православная Церковь – как блаженного и отмечает его память 15\28 июня.

Труды блаженного Августина:

Иероним Блаженный (Стридонский).

Евсевий Иероним (331–419/20) родился в Далмации (современная Хорватия), в городе Стридоне. Образование получил в Риме, где вел вольный образ жизни, о чем впоследствии постоянно сокрушался. В Риме он стал христианином и почувствовал влечение к отшельничеству. Вместе с единомышленниками Иероним создал небольшую аскетическую общину у себя на родине. Не имея опыта монашеской жизни, общинники решили направиться в Сирию, чтобы учиться у местных подвижников. Двое из них умерли в дороге, двое вернулись, а Иероним, добравшись до Антиохии, тяжело заболел.

Выздоровев, он удалился в Сирийскую пустыню. Здесь пробыл почти пять лет, живя в монастыре и по временам оставляя его для пустынного уединения. Он питал особое уважение к тем подвижникам, которые, поселяясь поодиночке в отдаленных местах пустыни, находили себе приют в горных пещерах, иногда они по несколько лет не видели человеческого лица, и лишь дикие звери да скорпионы нарушали их уединение.

Он пишет о двух отшельниках, которых сам видел в пустыне. Один их них 30 лет питался только ячменным хлебом и пил грязную воду. Единственной пищей другого служили финики, которые ему ежедневно, в количестве 5 штук, бросали на дно старого водоема, где он жил. Умерщвляя плоть свою молитвой, суровыми подвигами поста, лишений и физическим трудом, блаженный Иероним в пустынном уединении всего себя посвятил изучению Священного Писания. Чтобы читать его в оригинале, он в совершенстве изучил греческий, древнееврейский и арамейский языки.

Тем временем церковные споры проникли и в среду монахов-пустынников. Иероним так пишет об этом: «Неутомимый враг последовал за мной и в пустыню, так что теперь я в уединенной жизни выношу борьбу еще худшую, чем до поселения в пустыне. С одной стороны, ярится арианское безумство, поддерживаемое охранителями мира. С другой стороны, церковь в Антиохии, разделенная на три партии, стремится захватить и меня в себя»[7]. В другом письме он говорит: «Зачем они называют меня еретиком, когда я согласуюсь с Западом и Египтом? Мне не уступлено ни единого уголка в пустыне. Меня ежедневно спрашивают о моей вере, как будто бы я вновь родился без веры. Я исповедую, как они желают, – это не нравится им; я подписываю – они не верят мне»[8].

После восстановления православия при Феодосии I Великом Иероним вернулся в Антиохию, где принял пресвитерский сан. В Константинополе он познакомился с Григорием Богословом и Григорием Нисским. Под их влиянием Иероним начал переводить на латынь труды Оригена. Переводы стали главным делом его жизни. Богословские же споры Востока не увлекали и даже отталкивали Иеронима. Накануне открытия II Вселенского собора в 381 году он уехал в Рим. Здесь по просьбе папы Дамасия Иероним приступил к исправлению старого латинского перевода Библии.

То, что исправление привычного всем текста было поручено одному лицу, к тому же чужаку, вызвало ропот в римском обществе и нападки на переводчика. После смерти папы Дамасия в 384 году Иерониму, лишившемуся высокого покровительства, пришлось бежать на Восток. Здесь он поселился в одной из латинских монашеских общин близ Вифлеема. Его дальнейшая жизнь – настоящий подвиг переводчика. И поэтому Иероним Стридонский по праву считается покровителем переводчиков.

Кроме множества трудов Оригена он переводил «Церковную историю» Евсевия Памфила, дополнив ее до времен императора Валента. Но главным трудом стал латинский перевод Библии, получивший название «Вульгата» (Народная), и обширные комментарии к нему. Блаженный Иероним скончался 30 сентября 420 года, тяжело пережив известие о разорении Рима готами и гибели многих своих друзей. Погребен был в пещере, которая находилась рядом с местом Рождества Христова. В 642 году мощи блаженного Иеронима были перенесены из Вифлеема в Рим и положены в церкви Божией Матери в Маджиоре. Бурные события средневековой истории не пощадили их. Сохранилась лишь честная рука, которая ныне находится в Риме в церкви, носящей имя святого близ площади Фарнезе.

Память Иеронима Блаженного Православная Церковь отмечает 15\28 июня.

Труды блаженного Иеронима.

Святой Патрикий (Патрик).  

Святой Патрикий (около 385 – 469 (?)) родился около 385 года в римской части Британии. Согласно написанной им «Исповеди», «отцом был Кальпурний, диакон, сын священника Потита, из поселения Бонавем Табернийский»[9]. Мать являлась близкой родственницей святого Мартина Турского. 16-летним юношей Патрикий был захвачен ирландцами и продан в рабство. Ему пришлось испытать множество лишений, страдать от голода и холода, спать на голой земле. Поддерживала Патрикия сила горячих молитв, о чем он пишет в «Исповеди»: «Любовь моя к Богу, страх Божий во мне и моя вера возрастали все более и более, и дух мой побуждал меня к тому, что за день я произносил до ста молитв и почти столько же ночью, – и так даже тогда, когда находился в лесу или в горах, и я просыпался до восхода, чтобы молиться – в снегу, на ледяном холоде, под дождем, и я ни разу не занемог и не поленился, ибо, как я вижу теперь, дух полыхал во мне в те дни. И тогда, в одну из ночей, я услышал во сне голос, сказавший мне: «Ты постился хорошо, скоро ты отправишься в родные края»[10].

Через шесть лет рабства Патрикию удалось бежать. Но свободой он наслаждался недолго. На этот раз он попал в плен к пиратам, продавшим своего пленника в Галлии, где его выкупили христиане. Двукратный плен и освобождение, которое Патрикий приписывал божественной помощи, пробудили в нем стремление посвятить себя служению Богу. Он проходит послушание в одном из монастырей. Есть предположение, что непосредственным наставником Патрикия был святой Иоанн Кассиан. После возвращения в Британию Патрикий, уже в епископском сане, направился с проповедью Евангелия к ирландцам. Зная их язык и обычаи, он обратил многих язычников в христианство. В деле просвещения ирландцев ему даже удалось заручиться поддержкой местных языческих жрецов – друидов.  

Патрикий основал несколько монастырей, при которых устроил школы. Переименованный на ирландский лад в Патрика, он изобрел ирландскую азбуку, установил связи с церквями в Британии и Галлии, откуда получал священные книги. Умер святой Патрик в глубокой старости, прочно устроив ирландскую церковь. День святого Патрика отмечается 17 марта в Ирландии как государственный праздник. Его имя носят сейчас более 2000 христианских храмов.

Память святого равноапостольного Патрикия 17\30 марта.

Ученики святого Патрикия не только завершили христианизацию Ирландии, но и благую весть за неё пределы.  Они проповедовали среди англов и саксов, захвативших Британию. Неся в котомках Евангелие и хлеб, они дошли до территории нынешних Голландии, Германии и Швейцарии. Ирландские проповедники поражали язычников внешним видом: длинные развевающиеся волосы, татуировка на теле и лице, веки, окрашенные красной краской. По своему мировоззрению проповедники недалеко ушли от тех диких племен, среди которых проповедовали: предсказывали по звездам, верили в магию чисел, различных фигур и знаков. Вчерашние дикари, они смогли сблизиться с теми, кому несли весть о Христе. Горячая вера, полное презрение к смерти и самоотверженность проповедников приносили свои плоды: в самых отдаленных местностях языческой Европы возникали христианские общины и даже монастыри.

Св. Патрик Ирландский. Исповедь.

II. Ересь Нестория и Третий Вселенский собор

Еще не стихли прежние споры о единосущии Лиц Пресвятой Троице, как возникли новые – христологические. Церковь знала, что Иисус Христос есть «совершенный Бог и совершенный Человек». Но как произошло соединение Божественной и человеческой природ в одной Личности? Вопрос о соединении в одном лице Бого­человека двух природ превосходит возможности понимания чело­веческого разума, не поддается полному уяснению человеческою мыслью и точному выра­жению.

Разные ответы на этот вопрос давали две богословские школы: Антиохийская и Александрийская. Представители первой утверждали, что Божественное и человеческое не могут слиться, потому что Бог неизменен, а человек немыслим без изменения. При вселении Бога-Логоса в человека Иисуса произошло не слияние, но соединение двух природ. Человеческая природа, не изменившись в своей сущности, развивалась и совершенствовалась. В результате этого Иисус стал «обожествленным человеком». Александрийская школа давала другую трактовку. Иисус Христос, Бог-Слово, через воплощение включил в себя всю человеческую природу, но не претворил ее в Свое существо. Бог, соединившись с человеческими телом и душой не изменился, но все, что они переносили, Он претерпевал Сам.

Разногласия между школами сущест­вовали издавна, но долгое время не приводили к серьезным конфликтам. Чтобы обостриться в проблему, потребовавшую созыва Вселенского собора, нужны были особые обстоятельства. Они сложились из-за продолжающегося соперничество между Александрийской и Константинопольской кафедрами, а также личных качеств их епископов Кирилла Александрийского и Нестория Константинопольского.

Долгое время первенство среди восточных иерархов при­надлежало Александрийскому епископу. Как преемники святого Афанасия Великого, они несли на себе отблеск его неувядаемой славы. Император Феодосий Великий провозгласил Петра Александрийского, наряду с папой Дамасом, образцом христианской веры. Положение изменилось, когда II Вселенский собор в 381 году в своем 3-м каноне отдает предпочтение епископу Константинополя – Второго Рима.

Мы уже говорили о стремлении архиепископа Александрийского Феофила (с 388 года) «поставить на место» Иоанна Златоуста. Неприязненное отношение к Константинопольскому архиепископу унаследовал преемни­к Феофила, его племянник Кирилл, занявший Александрийскую кафедру в 412 году.

Святой Кирилл Александрийский.

Святой Кирилл Александрийский (376–444) - один из отцов Церкви, богослов и толкователь Священного Писания. Он был непримиримым борцом с различными ересями, а также с иудеями и язычниками. Находился в открытом конфликте с префектом Египта Орестом, который, будучи христианином, защищал по должности свободу исповедания дозволенных религий. Одной из самых трудных задач для префекта стало предотвращение кровавых столкновений между христианами и иудеями. Обе стороны действовали агрессивно, прибегая к нападениям и погромам, приводившим к многочисленным жертвам. Орест пытался выявлять и наказывать виновных, невзирая на их религиозную принадлежность. Кирилл, вдохновлявший христиан, страстно обличал префекта.

Вот какую картину рисует Сократ Схоластик:

 «Некоторые из монахов… решились усердно сражаться также за Кирилла. Посему, оставив монастыри, в числе почти пятисот человек, они пришли в город и выжидали, когда префект будет проезжать на своей колеснице. Потом, подошедши к нему, называли его жертвоприносителем, язычником и многими другими позорными именами. Префект, подозревая в этом козни со стороны Кирилла, закричал, что он христианин и крещен константинопольским епископом Аттиком. Но монахи не слушали слов его, – и один из них, по имени Аммоний, ударил Ореста камнем в голову, так что он весь облился кровью, текшей из раны, а его телохранители, кроме немногих, все разбежались в разные стороны и скрылись в толпе, боясь, что и их побьют камнями. Между тем начали сбегаться и жители Александрии, чтобы защитить префекта от монахов, – и всех других обратили в бегство, а Аммония схватили и представили к префекту, который, на основании законов, всенародно подверг его наказанию и дотоле мучил, пока тот не умер. Об этих событиях вскоре донес он самодержцам. А Кирилл представлял их царю с противоположной стороны, тело же Аммония взял и положил в одной из церквей и, переменив ему имя, назвал его Фавмасием, чтобы считали его мучеником и прославляли в Церкви его великодушие, как подвиг за благочестие. Однако люди скромные, хотя и христиане, не одобрили этой Кирилловой ревности, ибо знали, что Аммоний понес наказание за свое безрассудство и умер в мучениях не потому, что был принуждаем к отречению от Христа. Итак, сам Кирилл своим молчанием мало-помалу привел это дело в забвение. Но злая вражда между Кириллом и Орестом даже и здесь не остановилась…

В Александрии была одна женщина, по имени Ипатия, дочь философа Феона. Она приобрела такую ученость, что превзошла современных себе философов, была преемницей платонической школы, происходившей от Платона, и желающим преподавала все философские науки. Поэтому хотевшие изучить философию стекались к ней со всех сторон. По своему образованию, имея достойную уважения самоуверенность, она со скромностью представала даже пред лицом правителей, да и в том не поставляла никакого стыда, что являлась среди мужчин, ибо за необыкновенную ее скромность все уважали ее и дивились ей. Против этой-то женщины вооружилась тогда зависть. Так как она очень часто беседовала с Орестом, то ее обращение с ним подало повод к клевете, будто бы она не дозволяла Оресту войти в дружбу с Кириллом. Посему люди с горячими голосами под начальством некоего Петра, однажды сговорились и подстерегли эту женщину. Когда она возвращалась откуда-то домой, они стащили ее с носилок и привлекли к церкви, называемой Кесарион, потом, обнажив ее, умертвили черепками, а тело снесли на место, называемое Кинарон, и там сожгли. Это причинило немало скорби и Кириллу, и александрийской Церкви, ибо убийства, распри и все тому подобное совершенно чуждо мыслящим по духу Христову. Упомянутое событие произошло в четвертый год епископства Кирилла, в десятый консульства Гонория и шестой Феодосия, в месяце марте, во время поста»[11].

Но не только иудеи и язычники были причиной конфликтов Святого Кирилла с властями. С помощью монахов он изгнал из Александрии раскольников, закрыл их храмы и отнял церковную утварь. С такой же страстью Кирилл приступил к разрешению спора о соединении двух природ в Иисусе Христе. Тем более что противником его выступил предстоятель столичной Церкви, неприязнь к которой Кирилл унаследовал от своего дяди.  

Несторий Константинопольский.

Несторий (после 381 – ок. 451), сириец по происхождению, получил прекрасное образование. Его учителем был один из выдающихся богословов Антиохийской школы Феодор Мопсуэстийский. Будущий архиепископ Константинопольский провел несколько лет в подвигах монашества, был рукоположен в пресвитеры и жил в монастыре близ Антиохии. Он обладал величавой осанкой и славился редким красноречием, которое привлекло внимание императорского двора. В 427 году император Феодосий II (408–450), сын Аркадия и Евдоксии, пригласил Нестория занять Константинопольскую кафедру. Народ с радостью приветствовал вы­бор императора, надеясь найти в Нестории нового Злато­уста. Сократ пишет, что новый епископ в своей вступительной речи обра­тился к императору со следующими словами: «Царь, дай мне землю, очищенную от ересей; а я за то дам тебе небо; по­моги мне истребить еретиков, и я помогу тебе истребить персов»[12].

Свою нетерпимость в делах веры Несторий проявил немедленно. Уже на пятый день после посвящения он распорядился разрушить арианский храм в столице. Тогда ариане сами подожгли здание. Пожар рас­пространился на соседние дома и причинил много бед, а Несторий получил прозвище Поджигатель[13].

Вскоре под влиянием архиепископа был издан императорский указ о еретиках, которые лишались права иметь храмы в городах, сос­тоять на государственной службе, дарить и наследовать имущество. Еретикам воспрещалось крестить и обращать в свою веру как свободных людей, так и рабов. Подобные указы появлялись и ранее, однако часто оставались мертвой буквой. Несторий же яростно преследовал еретиков, не ожидая, что вскоре сам будет обвинен в лжеучении.

Началось все с того, что пресвитер Анастасий, входивший в свиту Нестория, заявил в храме следующее: «Пусть никто не называет Марию Богородицею, ибо Мария была человек, а от человека Богу родиться невозможно»[14]. Слова эти вызвали смятение среди слушателей. Взгляды обратились к Несторию, находившемуся в храме, но он подтвердил ска­занное Анастасием. В городе началось сильное возбуждение, вспыхнули споры и раздоры. Несторий, вместо попытки утишить волнения, стал обращаться к этой теме в своих проповедях. Исходя из учения Антиохийской школы, он давал подробное обоснование своей точки зрения. Пресвятую Деву, по его мнению, следовало называть Христородицею (греч. Христотокос), потому что Она родила не Бога, а простого человека, с которым впоследствии соединилось Божество.

Против взглядов Нестория выступила часть столичного духовенства, но с помощью светских властей оппозиционное движение было подавлено. Ситуация изменилась, когда против Нестория выступил со всей страстью Кирилл Александрий­ский. Когда до Египта дошли проповеди Нес­тория, Кирилл решительно выступил с обличением новой ереси. Святой Кирилл писал письма к Несторию, восточным епископам и римскому папе Целестину I (422–432). К последнему он обращался как к «преподобнейшему и боголюбезнейшему отцу», общаться с которым заставляет «давний обычай Цер­квей»[15]. Кирилл просил папу вынести свое суждение по делу Нестория. Папа, не признававший возвышения Константинопольской кафедры, согласился принять роль судьи. Он собрал в Риме собор, который 11 августа 430 года осудил Нестория как еретика. Довести это осуждение до восточных церквей было поручено Кириллу.

Осенью 430 года Кирилл созвал Поместный собор, провозгласивший анафему Несторию из 12 пунктов. Анафематизмы, составленные Кириллом, были отправлены в восточные церкви. Несторий ответил опровержением из 12 анти-анафематизмов. Он жаловался на александрийцев, которые ранее организовали неправедные гонения на Иоанна Златоуста, а теперь интригуют против него и производят церковную смуту. Взаимные обвинения нарастали, как снежный ком, и светская власть вынуждена была вмешаться. Император Феодосий II постановил созвать Вселенский собор.

III Вселенский собор (431 год)

По распоряжению императора Собор был созван в городе Эфес. Местом проведения определялся храм Пресвятой Богородицы. От­крытие поручалось императорскому представителю, полномочия которого четко не были определены, равно как и процедурные вопросы. Даже такой важный вопрос, как количество делегатов от различных церквей, не был регламентирован. В тексте указа содержалась лишь расплывчатая фраза «прибыть немногим епископам от каждого митрополичьяго округа»[16]. Эфес был очень удобен для Кирилла и неудобен для многих восточных епископов: путешествие по воде из Египта было легким и приятным, наоборот, сухо­путное путешествие для других восточных епископов по причине сильных весенних дождей было чрезвычайно тяжелым. Поэтому часть делегаций, в том числе антиохийская, состоявшая из сторонников Нестория, вовремя не прибыли. Опаздывали и легаты римского папы.

Первым, за несколько дней до назначенного срока открытия, прибыл Несторий с сильной охраной. За ним Кирилл Александрийский в сопровождении почти 50-ти епископов и большого числа пресвитеров и монахов. Он был с почетом встречен своим союзником – Эфесским епископом Мемноном, привлекшим к Собору более 50 епископов. Для сравнения, с Несторием прибыло всего 10 (по другим источникам 16) епископов, а с Иоанном Антиохийским – немногим более 20.

Несмотря на отсутствие ряда делегаций, было решено открыть заседания Собора 22 июня. За это проголосовали 160 епископов, против 68. Председателем избрали Кирилла Александрийского. Несторий и его сторонники отказались участвовать в работе до прибытия остальных делегаций. Первое заседание открылось при участии 157 епископов и 1 диа­кона, представителя Карфагенского епископа.

Вначале был прочитан Никейский Символ, послание Кирилла к Несторию и ответ на него. Первое было признано православным, второе еретическим, и автору была возглашена анафема. В соборном постановлении о Нестории говорилось: «Господь наш Иисус Христос, на Которого он изрыгал хулы, устами Его святей­шего Собора определяет лишить его епископского сана и от­лучить от общения церковного»[17]. Под определением в итоге подписа­лось 198 епископов. После объявления приговора было тор­жественное шествие с факелами по улицам.

Текст постановлений Собора был отослан Несторию, «новому Иуде», особые послания – клиру Константинопольской Церкви, а также императорам Востока и Запада – Феодосию и Валентиниану. Несторий, получив приговор от Собора, отправил протест к императору, где просил созвать законный Собор из митро­полита и двух епископов от области; жаловался на чинимые ему обиды и даже угрозы смертью. Под протестом подписались также со­чувствовавшие ему митрополиты и епископы. Представитель императора Кандидиан объя­вил решение Собора незаконным и тоже обратился с протестом к императору.

26 июня в Эфес прибыла антиохийская делегация. Иоанн Антиохийский, заручившись поддержкой Кандидиана, открыл свой собор. На нем императорский представитель сделал заявление о незаконности предыдущего собрания. В анафематизмах Кирилла было найдено еретическое учение, подобное арианству и т.п. Ввиду этого Иоанновский собор постановил низложить Ки­рилла, а его сторонников отлучить от общения до раская­ния. Подробное уведомление об этом решении было отправлено императору Феодосию.

Обе стороны стали ждать решения императора. В это время наконец-то приехали и римские легаты. Папу представлял пресвитер Филипп. С ним были представители Римского собора, 2 итальянских епископа Аркадий и Проект, получившие инструкцию поддержать Кирилла. Немедленно было созвано второе, а затем третье заседание Собора (10 и 11 июля).  На них легаты прочитали послание папы Целестина, выслушали протокол заседания 22 июня, одобрили его, в том числе и низложение Нестория, и все это подписали.

На 4-е и 5-е заседания 16-17 июля было послано приглашение Иоанну Антиохийскому с его епископами, но он не откликнулся. Собор продолжал работу, решив ряд вопросов. Кипрские епископы, воспользовавшись ситуацией, попросили утвердить их независимость от Антиохийской церкви. Собор удовлетворил эту просьбу, положив начало автокефалии Кипрской церкви, основанной в 47 году апостолом Варнавой.

31 июля было принято седьмое правило, запрещавшее употребление всякого другого Символа веры, кроме Никейского. Как пишет А.В. Карташев, «вероятнее всего, это был просто уже сформировавшийся и вошедший в Константинополе в церковно-богослужебное употребление наш нынешний, полный Никео-Цареградский символ»[18]. Но правило осталось неподписанным, так как на заседание явился представитель императора министр финансов Иоанн с приказом об аресте Кирилла, Мемнона Ефесского и Иоанна Антиохийского и их низложении. Епископам предписывалось на этом примириться и разъехаться по домам.

Однако примирить епископов не удалось. Министр был удивлен степенью вражды между ними. Чтобы собрать архиереев в одном помещении, пришлось прибегнуть к военной силе и поставить между двумя враждующими группами в качестве разделяющей стены отряды солдат. Β своем отчете императорский уполномоченный пишет: «Чтобы не произошла вспышка драки, я втиснул отряды солдат между сближающимися группами той и другой партии. Из-за бешенства, которое не знаю откуда у них бралось. Те, что примыкали к Кириллу, говорили, что они никоим образом не хотят терпеть самого вида Нестория. Хотя я и видел, что боголюбезнейшие епископы были неумолимо враждебны друг к друту, но я не знаю, отчего они дошли до такого ожесточения и омрачения»[19].

Тем временем за мнение императора продолжали бороться сторонники обеих партий.  При дворе шла работа друзей той и другой стороны. В ход пошло золото, 2000 фунтов (ок. 650 кг) которого было доставлено в казну из средств Александрийской церкви. Под давлением со всех сторон император вызвал из Эфеса по восьми представителей той и другой стороны. Несторий и антиохийцы уполномочили своих преставителей заявить, что они безоговорочно принимают имя «Богородица». Несторий прибавил, что если нужно спасать Православие, то он готов снова вернуться в свой антиохийский монастырь. Это пожелание было немедленно исполнено.

В состав представителей от Кирилла Александрийского вошли три представителя римского папы. В ходе последующего расмотрения позиций сторон император Феодосий II принял сторону противников Нестория и утвердил их постановления как соборные.

Правила III Вселенского собора.

III Вселенский Собор, осудив учение Нестория, не выработал православного догмата о Боговоплощении. Только в 433 году после сближения позиций Антиохии и Александрии было подписано «Согласительное исповедание» («Антиохийская уния»): «Посему исповедуем, что Господь Наш Иисус Христос, Сын Божий Единородный, есть совершенный Бог и совершенный человек с разумной душой и телом, Рожденный по Божеству от Отца прежде веков, в последние же дни Он же Самый (рожден) по человечеству от Марии Девы, нас ради и нашего ради спасения.

Единосущный Отцу по Божеству и Он же Самый единосущный нам по человечеству. Ибо произошло единение двух природ.

Посему мы исповедуем Единого Христа, Единого Сына, Единого Господа.

Сообразно с этой мыслию о неслиянном единении (природе) мы исповедуем св. Деву – Богородицей, и это потому, что воплотился и вочеловечился Бог-Логос и от ее зачатия соединил с Собой воспринятый от Нее храм.

Евангельские же и апостольские выражения о Господе мы признаем: одни – объединяющими, как относящиеся к одному лицу, а другие – разделяющими, как относящиеся к двум природам. И – одни (выражения признаем) передающими богоприличествующие (свойства) по Божеству Христа, а другие – уничиженные (свойства) по человечеству Его»[20].

«Согласительное исповедание» стало компромиссом, под которым поставили подпись и Иоанн Антиохийский, согласившийся исповедовать Пресвятую Деву Богородицей, и Кирилл Александрийский, признавший формулу «две природы – один Христос». Как и любой компромисс, «Согласительное исповедание» не удовлетворило сторонников крайних позиций. Защита ими своих взглядов порождала новые ереси и расколы.

Святой Кирилл, вернувшись в Александрию, управлял своей церковью до самой кончины. Память 9\12 июня. Ему приписывается составление молитвы «Богородице Дево, радуйся» и часов для Великой Пятницы. 

Труды святого Кирилла Александрийского

Несторий несколько лет жил в своем монастыре, где пользовался уважением и всякими почестями. В 435 году последовал указ императора, согласно которому все сочинения Нестория подлежали сожжению, а сам он – ссылке в город Петра в Аравийскую, а затем в Ливийскую пустыню. Здесь, вдали от всякого человеческого общества, Несторий находился до самой смерти, наступившей в 451 году. В Ассирийской церкви Востока почитается как святой.

Константинопольскую кафедру после него занял старец Максимиан (431-434 гг.). Ему наследовал св. Прокл (434 – 447 гг.), ученик Иоанна Златоуста. Совершая Богослужение в храме Святой Софии, он произнес проповедь, в которой прославлял своего учителя. Присутствовавшие в храме были глубоко тронуты словами святителя и даже не дали ему окончить проповедь, единодушно умоляя ходатайствовать перед императором о перенесении мощей святителя Иоанна в Константинополь.

Феодосий II дал согласие, но посланные им люди никак не могли поднять святые мощи. Тогда император отправил послание к святителю Иоанну, в котором просил прощения за себя и за свою мать Евдоксию. Послание зачитали у гроба святителя Иоанна, после этого легко подняли мощи, внесли их на корабль и доставили в Константинополь. Когда архиепископ открыл гроб, присутствующие увидели, что тело оказалось нетленным. Перенесение мощей святителя Иоанна Златоуста, которое произошло в 438 году, Церковь вспоминает 27 января\9 февраля. 

Со времен святителя Прокла на богослужениях читается Трисвятое. Согласно Церковному преданию, за 20 дней до Пасхи 438 (439) года началось сильнейшее землетрясение. Народ с крестными ходами и общественными богослужениями возносил покаянные молитвы. Около 3 часов дня мальчик, присутствовавший в толпе, был неожиданно поднят на небо и услышал пение ангелов: «Агиос офеос, Агиос исхирос, Агиос афанатос, элеисон имас» («Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас»). Когда мальчик спустился на землю и рассказал о чуде, тотчас все вместе с патриархом, начали петь Трисвятое, после чего землетрясение тут же прекратилось.

Память святителя Прокла, архиепископа Константинопольского 20 ноября\3 декабря.

III. Ересь Евтихия и Четвёртый Вселенский собор (451 год).

Александрийское богословие в том виде, в котором его исповедовал Кирилл до «Согласительного исповедания», содержало в себе зародыш ереси, которая потрясала Церковь более двухсот лет. Основателем ее по традиции считается Евтихий, архимандрит одного из константинопольских монастырей. Он был горячим противником Нестория, не признавшим «Согласительного исповедания». Евтихий доказывал, что в Иисусе Христе человеческое естество было полностью поглощено Божественным. Поэтому истинной является не формула «две природы – один Христос», а «один Христос – одна природа» (греч. «монос» – «один», «единственный» и «физис» – «природа», «естество»). Отсюда название ереси Евтихия – монофизитство.

Против неё выступил блаженный Феодорит (393–466), епископ маленького городка Кирра в окрестностях Антиохии. Он был известным богословом, в свое время поддерживавшим Нестория. В одном из своих писем, написанных после III Вселенского собора, Феодорит Киррский охарактеризовал учение святого Кирилла как «тьму, мрачнее казни египетской»[21]. Однако, будучи человеком умеренным, он впоследствии принял участие в попытках примирения и, воз­можно, именно он был в 433 году составителем «Согласительного исповедания».

После смерти Кирилла в 444 году Феодорит остался единственным значительным богословом на всем Востоке. Его перу принадлежат «Церковная история», многочисленные толкования на Священное Писание, трактаты против ересей и другие произведения. После выступления Евтихия блаженный Феодорит начал отчаянную борьбу с ним. На его сторону стал Константинопольский патриарх Флавиан. Он созвал в Константинополе Поместный собор, который осудил ересь Евтихия, лишил его сана и отлучил от Церкви.

Бывший архимандрит не подчинился решению Собора и стал рассылать письма, обвиняя Флавиана в несторианстве. Ему удалось заручиться поддержкой своего крестника – любимца императора евнуха Хрисафия. Началась интрига, в которую активно включился новый патриарх Александрийский Диоскор, родственник святого Кирилла. Он помнил, что александрийский епископ Феофил осудил епископа константинопольского св. Иоанна Златоуста, а св. Кирилл Александрийский – Нестория. Дело Евтихия для него представлялось удобным случаем повести интриги против константинопольского патриарха Флавиана и стать его судьей.

Но если Феофил и Кирилл были видными богословами, то Диоскор мог лишь усвоить крайние полемические формулы своего предшественника. Поэтому он поддержал монофизитские заявления Евтихия. Диоскор и Хрисафий склонили на свою сторону императора, который постановил созвать Вселенский собор для рассмотрения дела Флавиана.  Однако собор, состоявшийся в 449 году в Эфесе, вошел в историю не как Вселенский, а как «разбойничий».

«Разбойничий» собор 449 года

На собор яви­лись 135 епископов, причем те из них, которые присутствовали на Константинопольском соборе, осудившем Евтихия, не были допущены к голосованию. С Диоскором прибыли 20 епископов и около тысячи монахов. В его распоряжении также находился отряд воинов во главе с императорским представителем Елпидием. Папа Лев I, приглашенный на собор, не мог оставить свою паству в условиях нашествия гуннов. Он направил трех легатов, один из которых умер в пути. Они доставили послание Льва I, содержащее томос («определение») с изложением учения ο Боговоплощении: две полные природы (физис), способные каждая в своей области к действию, но в единстве одного лица (просопон).  

Собор открылся 8 августа в храме Пресвятой Богородицы. Председателем император назначил Диоскора. Первое заседание началось с чтения императорских писем. После прочтения первого письма легат папы епископ Юлий встал и заявил, что он обязан прочесть послание папы. Диоскор прервал и успокоил его, что для этого будет подходящий момент. После этого Юлий не раз и не два подымался и заявлял ο необходимости прочтения папского послания. Но его латинская речь оставалась непонятой и прерывалась Диоскором. Так мнение папы Льва и не было услышано.

Затем перешли к делу Евтихия. Исповедание его – «две природы до соединения и одна после соединения» – получило одобрение собора. Евтихий был объявлен православным, восстановлен в сане. Римские легаты воздержались от голосования. Далее приступили к осуждению архиепископа Флавиана и его сторонника Евсевия Дорилейского. По предложению Диоскора каждый епископ должен был письменно высказаться по поводу того, заслуживают ли они наказания. Флавиан и Евсевий были осуждены. Римские легаты пытались протестовать. Несколько епископов, бросившись к председателю, хватали его за колени и умоляли не действовать так. Диоскор, выдав эти просьбы за нападение на него, вызвал стражу.

В церковь вошли солдаты, за которыми последовала толпа монахов и просто людей с улицы. «Мятеж» епископов был подавлен, некоторые даже стали прятаться под скамьи. Флавиан пытался укрыться от наносимых ему ударов в алтаре. Солдаты извлекли его и арестовали как одного из виновников беспорядка. Раздавались крики: «Смерть ему! На костер Флавиана и Евсевия, сжечь их живьем! Рассечь надвое разделяющих Христа!» В этой обстановке подписывалось все, чего желал Диоскор. Каждое его слово вносилось в протокол как соборное постановление. Ухитрились даже отлучить папу Льва, так и не ознакомившись с его посланием. B заключение были торжественно приняты 12 анафематизмов Кирилла. Покойный противник Нестория отрывался от своего соглашения с антиохийцами 433 года и объявлялся монофизитом.

Постановления собора были утверждены императором Феодосием II, уверенным, что отныне несторианство сокрушено окончательно. С епископов даже взяли подписки, что новых догматических вопросов они возбуждать не будут. Противников Диоскора низложили и отправили в монастыри, тюрьмы и ссылки. Исповедник Флавиан Константинопольский от пережитых потрясений и побоев скончался по пути к месту изгнания (память 18 февраля\3 марта). Однако торжество монофизитов было недолгим. Император Феодосий II во время охоты упал с коня и от полученных травм скончался на следующий день (28 июля 450 года). Детей он не оставил, а жена, обвиненная ранее в супружеской неверности, находилась в ссылке в одном из палестинских монастырей.

Императрицей провозгласили старшую сестру покойного императора Пульхерию (греч. «прекрасная»). Отличавшаяся редким благочестием, она еще в пятнадцатилетнем возрасте дала обет девства. Впоследствии она была канонизирована Православной Цековью (память благоверной царицы Пульхерии 10\23 сентября). Своим соправителем и формальным мужем царица избрала полководца и сенатора Маркиана, взяв клятву, что он не будет принуждать ее к нарушению данного обета. Новые правители казнили евнуха Хрисафия и разогнали армию интриганов и бездельников, скопившихся во дворце. Им потребовалось немного времени, чтобы разобраться с «деяними» разбойничьего собора.

Останки Флавиана торжественно перенесли в Константинополь и погребли в церкви Двенадцати апостолов. Всех сосланных противников Диоскора освободили, а Евтихия удалили из Константинополя. Часть епископов бросилась приносить покаяние в том, что они на «разбойничьем» соборе подчинились насилию, подписывая неправедные решения. Диоскор не сдавался, заявляя, что Египет «принадлежит скорее ему, чем императору»[22]. Однако умная императрица не собиралась делать из него мученика и знамя для многочисленных сторонников. Она повелела собрать новый собор из как можно большего числа епископов для установления точного христологического догмата. Председательское место было предоставлено папе Льву Великому, который настаивал на безоговорочном принятии его учения о Боговоплощении.

IV (Халкидонский) Вселенский собор.

Местом проведения Собора был назначен город Халкедон. На него прибыли около 630 епископов, в подавляющем большинстве восточных. В их числе был епископ Лонгин из Херсонеса Таврического. С Запада прибыли пять легатов папы, который потребовал, чтобы они председательствовали от его имени, а также два епископа из Африки.

Собор работал с 8 октября по 1 ноября 451 года в церкви святой Евфимии. За это время состоялось семь пленарных заседаний. За ходом их внимательно следили представители императора, сидевшие в середине храма, пред солеёй. Левую сторону занимали легаты римского папы и епис­копы Востока (Асии, Понта и Фракии). С правой стороны посадили Диоскора Александрийского и епископов Египта, а также Палестины и Иллирии. Халкидонский собор стал первым, от которого до нас дошли полные стенограммы заседаний.

Сразу после открытия Собора Диоскора Александрийского, как обвиняемого в оскорблении папы римского, посадили в середину церкви на импровизированную скамью подсудимых. За ним было оставлено полное право слова и участия в соборных обсуждениях. После этого нужно было решить еще один трудный вопрос: что делать с Феодоритом Киррским? Заслуги в борьбе против Евтихия делали его несомненным героем. С другой стороны, репутация Феодорита была запятнана полемикой против святого Кирилла. Нужно было срочно на месте ре­шить, куда посадить епископа Киррского. В конце концов, ему было разрешено сесть с епископами при условии, что он произнесет анафему на Нестория. На это Феодорит отвечал, что он согласен со всеми анафемами, которые провозглашает святая Церковь. Этого собранию пока­залось недостаточно, и ему снова было предложено анафематствовать Нестория. Феодорит весьма неохотно сдался.

 После этого началось чтение протоколов Константинопольского (448 года) и «разбойничьего» соборов. Чтение постоянно прерывалось возмущенными возгласами представителей разных епископских фракций. Бывшие участники последнего собора пытались оправдаться, либо обвиняя Диоскора в шантаже и насилии, либо принося покаяние. Сам же подсудимый держался мужественно, иронизируя над теми, кто поддержал его в Эфесе, а теперь предал: «Ах, бедненькие, они боялись! Это христиане-то боялись? О, святые мученики, так ли вы поступали?!»[23]

Диоскор также твердо и ясно выражал свою догматическую позицию: Христос был совершенным Богом и совершенным человеком и, следовательно, «из двух природ». Однако после их соединения невозможно говорить о «двух природах», отличимых друг от друга. После обсуждения вопроса епископы признали решения «разбойничьего» собора недействительными, а председателя – достойным низложения. Все остальные его участники должны были принести покаяние и подписаться под актом низложения Диоскора. После завершения первого заседания состоялось общее пение молитвы Трисвятое.

На втором заседании 15 октября отцы Собора прочитали и единогласно одобрили Никейский и Константинопольский Символы веры. Затем выслушали послания святого Кирилла к Несторию и Иоанну Антиохийскому, а также письмо папы Льва к Флавиану с изложением учения о Боговоплощении. Последнее вызвало как возгласы «Сам Петр вещает через Льва, Кирилл так учил!»[24], так и уточняющие вопросы. Представители императора настаивали на принятии соборного решения о соединении двух природ, но епископы всячески уклонялись, предпочитая обсуждать православность послания папы Льва.

На третьем заседании был заочно осужден Диоскор, отказавшийся посещать заседания, несмотря на троекратное приглашение. Его вину сформулировали таким образом: «за презрение Божественных канонов и за непослушание сему святому и Вселенскому Собору»[25]. Бывшего Александрийского патриарха арестовали и сослали в Пафлагонию – суровую горную область в северной части Малой Азии. Здесь в селении Гангры он скончался спустя три года.

Четвертое заседание началось с выступления папского легата Пасхалия, который провозгласил: «Достопочтенный Лев, епископ всех церквей, даровал нам изложение истинной веры... Эту веру провозглашает Собор... ничего не изменяя, ни буквы не сокращая и ни буквы не добавляя»[26]. После этого епископы, один за другим, заявляли, что томос Льва был в полном согласии с Никеей, Константинополем, Эфесом и Кириллом Александрийским. Томос был подписан всеми участниками как изложение православной веры. Легаты посчитали, что на этом Собор должен закончиться.

С этим не согласились представители императора. Светской власти необходимо было четкое и недвусмысленное определение вероисповедания. Легаты, в свою очередь, сослались на запрещение Эфесского собора составлять какой-либо иной Символ веры, кроме Никейского. После долгих споров было решено составить не Символ веры, а вероопределение (орос).

Составление ороса происходило 22 октября, на пятом заседании. Вспыхнувшие вновь споры, казалось, заведут Собор в тупик. Вмешалась государственная власть. Представители ее выдвинули Собору ультиматум: или Собор принимает вероопределение, или он распускается и переносится на Запад. Пришлось подчиниться. 23 члена комиссии, избраные для составления ороса, быстро закончили работу. Вероопределение, составленное ими, гласило:

«Итак, следуя за божественными отцами, мы все единогласно учим исповедовать Одного и Того же сына, Господа нашего Иисуса Христа, Совершенным по Божеству и Его же Самого Совершенным по человечеству; Подлинно Бога и Его же Самого подлинно человека: из разумной души и тела. Единосущным Отцу по Божеству и Его же Самого единосущным нам по человечеству. Подобным нам во всем, кроме греха.

Прежде веков рожденным из Отца по Божеству, а в последние дни Его же Самого для нас и для нашего спасения (рожденного) по человечеству из Марии Девы Богородицы.

Одного и Того же Христа, Сына, Господа Единородного, познаваемым в двух природах неслитно, непревращенно, неразделимо, неразлучимо.

(При этом) разница природ не исчезает через соединение, а еще более сохраняется особенность каждой природы, сходящейся в одно Лицо и в одну Ипостась.

(Учим исповедовать) не рассекаемым или различаемым на два лица, но Одним и Тем же Сыном и Единородным, Богом-Словом, Господом Иисусом Христом.

Как изначала о Нем (изрекли) пророки и наставил нас Сам Господь Иисус Христос и как предал нам символ отцов наших»[27].

Подписание было отложено на торжественное заседание с присутствием императора и императрицы. Оно состоялось 25-го октября, когда в церковь святой Евфимии явились Маркиан и Пульхерия. По окончании чтения ороса император спросил: «По согласию ли всех святейших епископов про­возглашено прочитанное теперь определение?» Участники Собора восклицали в ответ: «Мы все так веруем! Мы все согласны! Мы все подписали единодушно. Это вера отеческая, апостольская, православная! Слава Маркиану – новому Константину, новому Павлу, новому Давиду! Ты – мир мира! Ты утвердил веру православную! Многие лета императрице! Ты – светильник веры православной! Тобой мир царит повсюду! Маркиан – новый Константин, Пульхерия – новая Елена!»

Однако подписали орос всего 355 епископов, что намного меньше общего числа участников Собора. Это было сигналом того, что черта под спорами не подведена. Поэтому власть настояла на запрещении от имени Собора составлять какое-либо новое вероопределение, кроме данного. На непокоряющихся принятому оросу клириков и мирян налагались кары, смотря по степени виновности: запрещения, извержения из сана, отлучения от церкви со всеми последствиями.

26 октября без особых споров был решен вопрос ο расширении пределов Иерусалимской церкви за счет Антиохийской. Но оставался еще один вопрос – о полномочиях Константинопольского архиепископа. Третье правило II Вселенского (Константинопольского) собора 381 года утверждало за ним «первенство чести после Римского епископа». Но в 451 году Рим еще не признавал ни это правило, ни «вселенскость» Константинопольского собора. В силу этого обсуждение данного вопроса проходило по-домашнему: в отсутствие римских легатов. В итоге было принято следующее определение, включенное в 28 правило Собора:

«Следуя во всем за определениями св. отцов и признавая прочитанный тут канон 150 боголюбезнейших епископов, бывших в соборе (381 г.) в дни благочестивой памяти Феодосия в царствующем граде Константинополе, Новом Риме, то же самое и мы определяем и постановляем о преимуществах святейшей церкви Константинополя, Нового Рима.

Ибо и престолу древнего Рима отцы, как и подобало, дали преимущества потому, что он был царствующим городом. Следуя тому же побуждению, и 150 боголюбезнейших епископов предоставили такие же преимущества святейшему престолу Нового Рима, справедливо рассудив, чтобы город, получивший честь быть городом царя и сената и имеющий равные преимущества с древним императорским Римом, был бы, в соответствии с этим, подобно ему, возвеличен и в церковных делах и стал бы вторым после него»[28]. Этим же правилом под руку Константинополького архиепископа отходили епархии Фракии, Понта и Азии.

Узнав об этом постановлении, римские легаты потребовали общего собрания. Оно состоялось 1 ноября и стало последним пленарным заседанием. Выступили все три легата. Епископ Пасхалий опротестовал постановление в целом. Епископ Люценций упрекал в забвении 6-го правила Никейского собора, где на втором месте поставлена кафедра Александрийская. Пресвитер Бонифаций напомнил наказ, данный легатам папой: не допускать никаких посягательств на решения Никейских отцов и отстаивать привилегии кафедры Рима, отклоняя всякие ссылки на знаменитость каких-либо городов.

В итоге весь восточный епископат обратился к папе Льву с торжественным письмом, содержащим ходатайство утвердить опротестованное его легатами 28-е правило. Письмо может служить образцом восточной учтивости, переходящей в прямую лесть. Члены Собора писали папе: «Ты пришел к нам, как истолкователь голоса блаженного Петра, и на всех простер благословение его веры. Мы могли объявить истину чадам церкви в общности единого духа и единой радости, участвуя, как на царском пире, в духовных утехах, которые нам уготовал Христос через твои письма. Мы были там, около 520 епископов, которых ты вел, как глава ведет члены… Посему мы молим тебя почтить наши декреты своим одобрением. И как мы присоединились к твоему декрету (о вере), так и Твое Величество да сделает подобающее по отношению к сынам твоим»[29].

Всего IV Вселенский собор принял тридцать канонов относительно церковной иерархии и дисциплины. Строгому наказанию подлежали виновные в торговле церковными должностями. Монахи подчинялись епископам. Священникам и монахам воспрещалось под угрозой анафемы поступать на воинскую и гражданскую службы. Сверх того, Собор утвердил постановления не только трех предшествовавших Вселенских соборов, но и ряда поместных (Анкирского, Неокесарийского, Гангрского, Антиохийского и Лаодикийского), состоявшихся в IV веке.

Православная Церковь отмечает память святых отцов IV Вселенского собора 16\29 июля. Память святого благоверного царя Маркиана и его супруги Пульхерии 17 февраля.

Правила IV Вселенского собора

Папа Лев два года не подписывал каноны Халкидонского собора. Наряду с богословскими, для этого были и политические причины. В 452 году в Италию вторглись полчища гуннов. Ничтожный император Валентиниан III утратил контроль над страной и армией. В этой ситуации роль спасителя взял на себя римский папа. Сопрождаемый всего лишь двумя спутниками, консулом Авиенусом и префектом Тригетиусом, Лев I отправился навстречу Аттиле, прозванному «Бичом Божиим», и добился от него обещания покинуть Италию и заключить мир с императором.  

В следующем, 453 году, Лев I утвердил, наконец, постановления Халкидонского собора, за исключением 28 правила. Не убедили его и последующие послания Маркиана, Пульхерии и патриарха Анатолия, писавших папе, что «честь Константинопольской кафедры должна рассматриваться, как свет, заимствованный от Римской»[30]. Лев сообщал в ответ о невозможности для него такого признания по следующим причинам:

а) мотив возвышения Константинополя светский, а не церковный: мало ли где бывают столицы! Например, двор сейчас в Равенне. Нельзя же Равенну вознести над Римом;

б) этим нарушались бы канонические права Антиохии и Александрии как апостольских кафедр;

в) нарушались бы права чести митрополий, вопреки 6-му правилу Никейского собора;

г) ссылка на 3-е правило Константинопольского собора 381 года не имеет силы, так как он не признан на Западе, наряду с собором Ефесским 449 года;

д) этот новый канон стал бы результатом неумеренного честолюбия, дурным примером для всякого рода притязаний и вел бы к анархии в Церкви.

Отказ папы признать 28 правило не помешало его вступлению в силу на Востоке. Но в целом решения Собора не принесли желанного мира. И это несмотря на то, что догматически вероопределение было выражено в Халкидоне с такою ясностью и непререкаемостью, что встало в один ряд с Никейским символом. С позиций богословия опровергать его было невозможно. Вот почему император Маркиан твердо верил в счастливые последствия Собора: «Пусть замолкнут теперь всякие дурного тона (profana) состязания. Только совсем нечестивый может претендовать на право личного мнения по вопросу, о котором подали свой согласный голос столько духовных особ. Лишь совсем безумный может среди ясного белого дня искать искусственно обманчивого света. И кто поднимает дальнейшие вопросы, после того как истина найдена, тот явно ищет обмана (mendatium)»[31].

Но история посрамила этот искренний оптимизм. Оказалось, что епископы не выражают настроения большинства восточных христиан, которые восприняли Халкидонский орос как победу несторианства. Реакцией стало обращение значительной части христиан на Востоке к монофизитству, на подавление которого ушло два века и которое привело к отпадения огромных частей Церкви от Православия. Монофизитство сплелось с национальным движением за отделение от грекоязычного мира. Национальныые проблемы в Римской империи имели глубокие корни и никогда не решались. Государство даже в культурном своем ядре не достигло утверждения одного языка. На два языка оно и разделилось. Позже и от Восточной империи под знаменем несторианства и монофизитства стали отделяться окраинные народы, говорящие и молящиеся на своих языках.